Корреспондент «Труда-7» Галя Галкина встретилась с Кристианом Бэйлом в отеле Four Seasons в Беверли-Хиллз и задала ему несколько вопросов.
Кристиан Бэйл погружен в себя даже тогда, когда его взгляд встречается с вашим. Он живет в собственном мире, как улитка в ракушке, и вызволить его оттуда лестью не удается – он принимает это за формальность. Поэтому пришлось начать интервью с провокационного вопроса.
– Незадолго до выхода нового «Терминатора» в интернете появилось видео, где вы нецензурно ругаете оператора, по неосторожности прервавшего вашу игру на съемках «Терминатора». (За 3 минуты 49 секунд Бэйл произнес слово «fuck» и производные от него 80 раз.) Не боитесь, что люди подумают, будто вы, мягко выражаясь, неинтеллигентный?
– Я выгляжу интеллигентным только тогда, когда у меня есть хороший сценарий.
– А что, сценарий «Терминатора» Джона Бранкато и Майкла Ферриса был недостаточно хорош?
– Я его даже не читал. Я имею в виду, что получил конверт со сценарием, когда еще снимался в Лондоне в «Темном рыцаре». Я думал, что эта история исчерпала себя, но всетаки прочел сценарий и понял, что моя следующая роль – Джон Коннор. Это был качественный сценарий, но он ничем меня не удивил.
– Считаете ли вы себя фаном Арнольда Шварценеггера?
– Это всегда восхитительно, когда вы являетесь первопроходцем. Мы немного ушли от фигуры большого мясистомускулистого парня. Но Арнольд Шварценеггер был первым, так что я снимаю перед ним шляпу. Если задуматься над тем, что он сделал, то понимаешь: это феноменально.
Я ни разу не встретился с Арнольдом на съемочной площадке, так как очевидно, что мы снимали этот фильм в CGI (на зеленом экране с множеством спецэффектов). Но я сталкивался с ним несколько раз, так что он меня знает.
– Вам было 12 лет, когда вы снимались у Стивена Спилберга в «Империи солнца». Что вам запомнилось больше всего?
– Игрушки: самолеты, машины с управлением, велосипеды, на которых я катался во время ланча. Стивен, наверное, сам очень любил игрушки, поэтому у него их было так много.
– В отличие от многих детей, снимавшихся в кино, вы совершили плавный переход из статуса ребенка-актера в голливудский список А. Как отразился на вашей жизни такой ранний старт в кинобизнесе?
– Я думаю, что в идеале дети не должны работать ни в кинобизнесе, ни в каком другом. Но я благодарен судьбе, что у меня была возможность помочь своей семье в трудный период. Недавно я рассказывал кому-то историю из своей жизни и на середине вдруг спохватился, что со мной ничего такого никогда не случалось. Дело в том, что через несколько лет актерской работы очень трудно отделить события вашей жизни от жизни ваших персонажей.
– Считаете ли вы, что инцидент с оператором на съемках «Терминатора» произошел по этой причине?
– Я играл одну из самых эмоциональных сцен – когда Джон Коннор пытался спасти человество от дьявольского электронного мозга Скайнет – и вошел в раж, как бывает, когда у вас сильно повышен уровень адреналина в крови. И изза того, что меня перебили в этот момент, я сорвался: смешал вымысел с реальностью и зашел слишком далеко. Я очень сожалею о случившемся.
Единственное мое оправдание – это то, что я слишком сильно вошел в образ. В тот момент я был наполовину Джоном Коннором, а наполовину – Кристианом Бэйлом.
– Сейчас у вас короткая стрижка, как у Джона Коннора. А как вы выглядели, когда впервые встретили свою жену Сиби Блэйзик?
– У меня были длинные волосы и борода, потому что я готовился к съемкам в фильме «Власть огня», и Сиби это очень понравилось.
– С бородой или без, но вас все равно считают секс-символом. Нравится ли это Сиби?
– Она знает, что мне до нее далеко: стоит ей зайти в комнату, как все взоры устремляются на нее. Сиби самая сексуальная женщина из тех, кого я знаю, поэтому я и не обращаю внимания на других женщин.
– В детстве ваша семья постоянно переезжала с места на место. Как это отразилось на вашем характере?
– Известно, что жизнь течет и меняется, но в наше время она стала особенно нестабильной. Однако я не боюсь перемен. В детстве я не всегда был рад переезду на новое место, но теперь благодарен родителям за то, что они подготовили меня к подобным стрессам.
– А что бы вы пожелали своей дочери – стабильную жизнь или непредсказуемую?
– Пока что моя работа делает нашу семейную жизнь довольно-таки непредсказуемой. Но я надеюсь, что в будущем моя дочь сможет сама выбрать тот стиль жизни, который ей больше понравится.
– Повлияло ли отцовство на вашу тягу к риску?
– Когда я стал отцом, сильно изменился. За свою дочь я готов умереть, и я готов убить. Никогда прежде я не испытывал подобных чувств. Раньше я получал удовольствие от сумерек и цвета сумерек, а после рождения дочери весь мир представляется мне в черно-белом цвете.
– Какой вы отец?
– Совершенный. Я балагур и шутник – в общем, шут гороховый. Когда жена с дочерью приходят на съемочную площадку, я начинаю играть лучше. Это очень странно, потому что по идее они должны мешать мне сосредоточиться. Однако все происходит наоборот: я выдаю то, что никогда бы не сделал без них.
– Что вы думаете о будущем?
– Я предпочитаю не иметь карту своей жизни. Если бы я знал, что готовит мне день грядущий, то, наверное, сошел бы с ума.
– Вы стремитесь к более легкой жизни или, наоборот, создаете себе трудности?
– Думаю, второе, потому что я люблю бороться. Несмотря на советы, как обойти гору, я карабкаюсь на нее как одержимый.
– Это правда, что вы стали вегетарианцем после того, как ваша сестра прочитала вам «Паутину Шарлотты» в шесть лет?
– Я действительно ненавижу скотобойни. Ем рыбу и курицу. Но если я голодный, то могу съесть все что угодно. К счастью, у нас в Америке большой выбор продуктов.
– Каким словом вы можете охарактеризовать актерскую жизнь?
– Самые подходящие слова, я думаю, – это «суета», «суетность». Если люди слишком много суетятся, они не способны сыграть роль. А мне часто кажется, что они слишком суетятся, чтобы получить роль. Для меня главное в актерстве – это быть готовым сделать из себя дурака.
– Нравится ли вам играть отталкивающих персонажей?
– Если зрители их возненавидели, значит, я хорошо поработал. Для меня нет проблемы в том, чтобы играть таких отталкивающих персонажей, как Уолтер Уэйд-младший из «Шафта» или Патрик Бэйтман из «Американского психопата». Люди достаточно умны, чтобы понять: я актер и мне просто нравится перевоплощаться в других людей.
– Чувствовали ли вы разницу, снимаясь у режиссеров-женщин и мужчин?
– Я не знаю, в чем именно состоит отличие – в индивидуальных чертах характера или в половых различиях. Однако я нашел много общего между
Мэри Херрон («Американский психопат»), Джиллиан Армстронг («Маленькие женщины») и Джейн Кэмпион («Портрет леди»): буквально все, кто принимал участие в съемках их фильмов, отличались прекрасным чувством юмора. А на съемочных площадках царила настоящая гармония.
– Вы сыграли таких супергероев, как Бэтмен и Джон Коннор. А у вас были в детстве герои, на которых вы хотели быть похожим?
– Нет. Традиционные идолы меня не прельщали. Я даже не думаю, что они мне были нужны. Я никогда в жизни не восхищался Суперменом или Человеком-пауком, потому что они меня не очаровывали. Моим героем был отец. Он был потрясающим и очень интригующим человеком. Я взял на вооружение его девиз: «Жизнь никогда не должна быть скучной».
– И с успехом воплотили его в своей жизни?
– Думаю, что да.
– Отличаются ли съемки в блокбастерах от съемок в малобюджетных картинах?
– Скорее всего, отличаются. Но я не думаю об этом, потому что история есть история и я видел много малобюджетных фильмов, которые намного лучше «великобюджетных». Я стараюсь понять, пошел бы я сам смотреть ту или иную историю, и если я и ошибался в прошлом, то, надеюсь, это поможет мне избежать ошибок в будущем.
– Считаете ли вы, что хорошо проводите время, когда работаете?
– (Улыбается.) Не всегда. Однако я не знаю, что вы вкладываете в понятие «хорошо проводить время», так как представления людей об этом не совпадают. Одни говорят: «Мы здорово проводили время на съемках: каждый день собирались вместе после работы и пили». Это, может быть, нетипично, но я еще получаю удовольствие от того, что работаю без остановки, и это приносит мне самое большое удовлетворение. Мне совсем не нужно, чтобы моя жизнь в это время протекала так, как на отдыхе. Я получаю удовольствие от того, что работаю до упаду. А когда работа заканчивается, я получаю удовольствие от прелестей жизни. Но если я недоволен результатом своей работы, меня ничего не прельщает.
– Вы оставили каскадерам в «Терминаторе» хоть какие-то трюки или все сделали сами?
– Я не для того решил играть Джона Коннора в «Терминаторе», чтобы кто-то за меня что-то делал. Конечно, случалось, что профессионалы говорили мне о какой-то сцене: она слишком рискованная, и в случае неудачи съемки фильма будут остановлены. В подобные моменты я говорил: «О’кей!» Но обычно я настаиваю на своем и повторяю: «Нет, я могу сделать это сам». Причем до тех пор, пока люди не начинают на меня кричать: «Нет, ты не можешь этого сделать!» Только тогда я отступаю. А если этого не происходит, то я действительно все делаю сам.
– Есть ли еще какие-то несыгранные роли, о которых вы мечтаете?
– Да, я мечтаю сыграть роль, для которой мне придется пить много вина и есть пасту.
Наше досье:
Кристиан Бэйл родился 30 января 1974 года в Пембрукшире на западе Уэльса. Он много путешествовал вместе со своими родителями – пилотом гражданской авиации и циркачкой. У него три старшие сестры. После развода родителей Бэйл, начавший сниматься с девяти лет, фактически стал кормильцем семьи.
Всемирная известность пришла к нему в 13 лет – сразу после его второго фильма, драмы Стивена Спилберга «Империя солнца». Уже будучи взрослым, Бэйл стал супер-звездой Голливуда после триумфального успеха в роли Бэтмена – «Бэтмен: Начало» (2005) и «Темный рыцарь» (2008).
14:24
Шольца напугал «Орешник»
