Особо бдительные граждане пишут жалобы в компетентные органы на коллег, родственников, соседей и знакомых из соцсетей, обвиняя их в неблагонадежности. Только за шесть месяцев минувшего года Роскомнадзор получил 145 тысяч подобных обращений. Социологи говорят о явлении нового (или хорошо забытого старого?) социального явления. Но кто эти люди и зачем они это делают?
Петербуржец повздорил со знакомым и послал на него «сигнал» куда надо. Того, невзирая на инвалидность и тяжелое заболевание у сына, отправили в колонию за «антивоенные фейки». Оба были активными участниками одного из хобби-сообществ в соцсетях, но после начала СВО не сошлись во взглядах на происходящее. Жалобщик предоставил силовикам скрины переписки, рассчитывая, что приятеля припугнут и о-штрафуют тысяч на 50 — «чтоб неповадно было». Однако того приговорили к 9,5 года колонии. Вот так нынче ссорятся Иваны Ивановичи с Иванами Никифоровичами.
На айтишника из Москвы донес родственник за репосты в запрещенной соцсети. На студентку заявил в полицию ее выпивающий отец. На архитектора написал жалобу в инстанции коллега, с которым тот давно конфликтовал. А в Пскове соседи заявили в полицию на женщину, еще до начала СВО покрасившую свой забор в желто-синие цвета — теперь эта колористика не просто режет глаз, но и является, по мнению соседей, «антипатриотическим вызовом».
Некоторые господа-товарищи таким образом стремятся решить личные проблемы или отомстить тем, кто им не нравится. Хотя что в этом нового? Доносы всегда были способом сведения личных счетов. Также с их помощью пытались продвинуться по карьерной лестнице, улучшить материальные или жилищные условия. В приснопамятные 1930-е на соседей по коммуналке сплошь и рядом сигнализировали, чтобы высвободить жилплощадь или решить таким способом застарелые конфликты. Поводом для доноса могла стать ссора с приятелем, зависть к знакомому, соперничество из-за женщины. Нет человека — нет проблемы! Сергей Довлатов утверждал, что в сталинские времена было написано 4 млн доносов. Раньше я от такой статистики отмахивалась — ну как писатель ухитрился подсчитать? А теперь волей-неволей верю.
Впрочем, бывают доносчики и совсем бескорыстные. На днях социальный антрополог Александра Архипова рассказала об «ударнице бдительного пера», написавшей за год в официальные органы 764 доноса. Жалобщица на всякий случай просигнализировала и о «нездоровом интересе» социолога, но потом прислала разъяснительное письмо. По словам женщины, каждые два дня она просматривает оппозиционные каналы на YouTube и отмечает выступающих там с комментариями граждан России. «Например, преподаватель вуза, школьный учитель и т. п.». По мнению бдительной дамы, эффект от ее писем сопоставим с использованием подводных лодок для уничтожения судов противника. Причем это занятие отнимает у нее массу времени.
Зачем ей это? Откуда взялась эта мания разоблачений? Историки ищут ответ в глубине веков, ссылаются на генетический код — дескать, еще в 1711 году Петр создал ведомство штатных фискалов, которым предписывалось «над всеми делами тайно надсматривать и проведывать», а затем доносить о преступлениях. За верный сигнал фискал получал в награду половину конфискованного имущества преступника. А сегодня на первый план выходит желание продемонстрировать государству свою лояльность: если система настроена на поиск врагов, то и ты, чтобы в этой системе преуспеть, участвуешь в этом поиске.
А еще антрополог Архипова видит в доносах продолжение привычных современным людям клиентских отношений: «Если тебе продали неправильную тумбочку из ИКЕА, ты можешь пожаловаться. Если твой сосед говорит или пишет в Сети что-то не то, ты тоже пишешь жалобу. Люди все чаще относятся к другим как к неправильному товару».
Витиеватое объяснение. Но главный вопрос остается без ответа: во что превратится наша жизнь, если эпидемия доносительства охватит массы?
