Первый раз я увидел его на летучке в Голубом зале «Комсомолки»: стремительно влетел легкий молодой человек и сел во главе стола. Зал неохотно притих, летучка началась, а я все не мог понять: неужели этот парень, старше меня от силы лет на десять, и есть Главный?
Кстати, так и оказалось: Владиславу было тогда 37 лет, а я пришел в «Комсомолку» в 27. Шел
Мы ждали перемен. Дело было не в политике и не в колбасе. Мы требовали справедливости и строили проекты устроения родной страны. И в себе, и во всех вокруг мы искали чистоты помыслов. Столь мощного устремления к созиданию, к свету, к творчеству, какое выплеснулось в конце
Вы скажете, что я сильно отвлекся, но — «и это все о нем». Думаю, что именно то последнее советское время, канувшее — оно до сих пор дает силы Владиславу Александровичу. Работая в поле сугубой прагматики, он остается романтиком.
Что такое русская журналистика в идеале, в неискаженном замысле?
Здоровья и сил вам, Владислав Александрович! ?