С ЧУЖИМ ИМЕНЕМ, НА ЧУЖОЙ ЗЕМЛЕ

Главная Жизнь 01:01 02 Ноября 2000 188

Вряд ли у кого-нибудь возникнут сложности при ответе на вопрос: помочь отцу найти сына - доброе это дело или злое? И тем не менее я все равно до конца своей жизни буду спрашивать себя: что я сделала - благое дело или сломала на старости лет жизнь битому с

Черкасова Вероника

Напечатать

С живущим в Гамбурге белорусом Питером Хюлле я познакомилась случайно. Прочитав несколько лет назад в газете про немецкое общество "Помощь в беде", члены которого собирают деньги и лекарства для Белоруссии, он позвонил по указанному телефону. Узнав, что как раз в это время недалеко от Гамбурга гостит его соотечественница, приехал в гости.
Родился Василий Григорьевич Криуша восемьдесят лет назад в небольшой деревеньке Сеньковичи - сейчас это Брестская область. Отца, убитого на первой мировой еще до рождения сына, он никогда не видел. Мать осталась беременной с тремя маленькими детьми. Работал Василий с шести лет, а в 1942 году его вывезли в Германию.
Несколько лет провел в лагере. В декабре 1943 года получил весточку с родины от чужих людей, что в его родных краях был большой бой немцев с партизанами, во время которого погибли сестра и мать. Брат оказался в немецком плену, там его следы и затерялись навсегда.
Не хотел Василий поверить, что не осталось в живых никого из близких ему людей. После войны писал на имя матери, сестры, послал запрос в сельсовет, но в то время на письма из-за границы, а тем более из Германии, отвечать не спешили. Поняв, что дома его никто не ждет, решил остаться в Гамбурге. И только много позже случайно узнал он, что на родине, уже после его угона в Германию, у девушки Кати, которую в молодости любил, родился сын. И будто бы назвала его Катерина Владимиром. Так это или не так, Василий Криуша не знал. Не знал он, выжил ли мальчик в тяжелые военные и послевоенные годы. И все-таки верил в то, что сын у него есть, что он жив, и единственное, о чем мечтал, это найти его на старости лет.
Но, повторяю, случилось это много позже. А тогда, поверив, что никто его дома не ждет, после долгих поисков работы обратился на биржу труда, где ему, узнав, что он не немец, посоветовали убираться домой, поскольку работы не хватает даже для своих. От растерянности и безвыходности обратился Василий прямо к бургомистру Гамбурга. Тот его принял и сказал: "Будем считать, что вы - наш гость. Мы примем вас, только, пожалуйста, не вмешивайтесь в политику и криминальные дела, а если хотите работать, то мы вам в этом поможем". И еще одно сказал ему бургомистр: "Хоть я и не должен этого говорить, но советую вам сменить свое славянское имя. Так жить будет легче. И про родину вспоминайте как можно реже".
Вот так Василий Криуша и стал Питером Хюлле, человеком без родины, с чужим именем. Сразу же нашлась работа на судостроительной верфи, а потом на химическом производстве, где и проработал он девятнадцать лет.
Вскоре после нашего знакомства Василий Григорьевич пригласил к себе в гости. В двух шагах от центра Гамбурга стояла... белорусская хатка. Небольшой деревянный домик, аккуратный огородик с кустами поречек, как называют в Белоруссии красную смородину, и яблонями, а огромная и недоверчивая к чужим немецкая овчарка послушно отзывалась на совсем не немецкую кличку "Мурка".
Быть может, наш дальнейший маршрут кому-то покажется странным, но отправились мы на знаменитое гамбургское кладбище. Представляет оно собой настоящий город мертвых со своими домами - фамильными склепами, часовнями и улицами, по одной из которых мы медленно двигались к цели своего посещения - выполненной в форме огромного креста братской могиле погибших при бомбардировке Гамбурга в ночь на 20 июня 1943 года. Тогда американская авиация, практически впервые применив метод коврового бомбометания, почти целиком уничтожила Гамбург. Под обломками домов портового города остались лежать 254 тысячи детей, женщин, стариков. Возможно, их было и больше, но русские военнопленные и угнанные в Германию (среди них был и белорус Василий Криуша), которые утром вилами сгребали то, что осталось от людей, не вели точных подсчетов.
Большие цифры притупляют эмоции, но для сравнения скажу, что при бомбардировке Хиросимы погибло 150 тысяч, а в Нагасаки - 70... Да, разными были причины и цели этих бомбардировок, но через пятьдесят лет уходит чувство вражды, и уже нет ни своих, ни чужих, ни русских, ни немцев, а лишь печаль и память о людях, чьи жизни так страшно оборвались теплой июльской ночью. От самого же Питера Хюлле не останется даже могилы, потому что он завещал после смерти развеять свой пепел с высокого холма на том же гамбургском кладбище. Человек без родины при жизни станет человеком без могилы после смерти. Кажется, и следа не останется от этой долгой череды коротких дней...
Перед самым моим отъездом из Германии Василий Григорьевич приехал снова и, собравшись с духом, сказал то, ради чего и приехал:
- Найдите моего сына...
Правду сказать, я тогда подумала, что возраст и долгие годы жизни вдали от дома слегка притупили у него чувство реальности, иначе как расценить просьбу найти человека, родившегося (а может быть, и нет?) в 1942 году, когда и взрослому выжить было трудно. А если и остался он жив, мало ли куда могла занести его судьба за пятьдесят с лишним прошедших лет? Я тем не менее пообещала сделать все возможное.
Целый год поисков не дал результата, и лишь за неделю до моего очередного отъезда в Германию раздался телефонный звонок. Позвонившая женщина сказала, что зовут ее Мария Криуша и Василию Григорьевичу - Питеру Хюлле - она приходится родной племянницей. О пропавшем во время войны родственнике в семье помнили, но никто не верил, что он мог остаться в живых. Оказалось, что мать Василия Григорьевича умерла всего два года тому назад, до сих пор жива его сестра. Есть и другие родственники. Осторожно, еще не веря в удачу, я спросила о сыне - был ли он на самом деле, жив ли сейчас? "Сын есть, - раздалось в телефонной трубке, - и все у него в порядке, только живет он очень далеко отсюда".
Оказалось, что мать мальчика, Катерина, заболев туберкулезом, вскоре после родов умерла. Ребенка взяли к себе родственники, которые его и вырастили. После школы Владимир - так назвали мальчика - окончил училище, которое готовило шахтеров, а потом уехал в Казахстан, где жил и работал в городе Шахтинске. Последние сомнения развеяли фотографии, которые прямо на границе, в Бресте, в наш автобус принес еще один племянник Криуши - Виталий. Строгое лицо матери, которую Василий Григорьевич никогда не видел постаревшей, удивительно похожие на него сестра и сын и старенькое, пожелтевшее довоенное фото, на котором смеется молодой Василий Григорьевич.
Их встреча произошла в гамбургском аэропорту. Уже порядком поседевшие отец и сын, ни разу не видевшие друг друга, вглядывались в толпу, держа перед собою заранее приготовленные картонки со своей славянской фамилией. Целый месяц они знакомились друг с другом, рассказывали, как жили врозь все эти годы...
Тут-то и закончить бы эту историю. Но в этом году я снова встретилась с Василием Криушей. Он постарел, похудел и был очень печален. Обретя на старости лет сына, Криуша делал все возможное для того, чтобы с опозданием на полвека исполнить свой отцовский долг. Несколько раз он обращался в немецкий банк за получением крупного кредита. Полученные деньги все до последнего пфеннига он посылал сыну, который благодаря этому смог перебраться из Казахстана в Подмосковье, купить там дом, мебель... Тем временем пришло время отдавать кредит. А Василий Григорьевич с каждым днем чувствовал себя все слабее, а главное, резко ухудшилось здоровье его жены. Уход за ней отбирал последние силы. Единственным реальным выходом для стариков было бы помещение больной женщины в дом для престарелых. Многие одинокие старики охотно идут туда. Но Василию Григорьевичу претендовать на место в таком доме мешал огромный долг государству, а разлучаться пожилые люди, прожившие вместе более полувека, не захотели. И тогда, не имея возможности вместе жить, они решили вместе умереть.
По счастью, попытка самоубийства оказалась неудачной, но после нее оставлять стариков без присмотра уже никто не решился. Таким образом в дом для престарелых попали оба. Примерно раз в неделю к Василию Криуше приходят представители немецких социальных служб с требованием вернуть кредит. Пришлось продать свой дом с поречками и садиком, но больнее всего они пережили необходимость усыпить овчарку Мурку. Брать с собой в медучреждение ее запретили, а принимать пищу от новых хозяев старая собака не захотела.
Наверное, бессмысленно сегодня задавать себе вопрос, была бы или нет спокойнее старость Василия Криуши, не помоги я ему найти сына. Сам он, несмотря ни на что, считает, что стал счастливей, обретя семью, которую он так ни разу и не видел.
Почему-то вспомнились слова, которые обычно при расставании говорит Василий Григорьевич: "Прощайте и обязательно поздравляйте всех знакомых и незнакомых". С чем?
Наверное, с тем, что живы.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 08 Ноября 2024 17633

…И о погоде

11 ноября в Баку стартует климатический саммит ООН

Марина Крючкова

Труд

Последствия наводнения в Валенсии, Испания, 4 ноября 2024 г. Фото: globallookpress.com

«Природа сошла с ума!» — вздыхаем мы, наблюдая за нынешними погодными качелями, когда на смену самой дождливой в истории метеонаблюдений в Москве пятницы, 1 ноября, уже через два дня...