Когда прошедшим летом Владимир Путин предложил определиться с развитием Союза (поскольку интеграция намертво застопорилась) и выбрать его модель - единое государство, формула Евросоюза, ускорение строительства Союзного государства по старому договору, - он столкнулся с настоящей истерикой Лукашенко. Белорусский президент тогда чуть ли не сравнил Путина со Сталином и обвинил его в оскорблении лучших национальных чувств братского народа. Позднее из Минска был изгнан заместитель председателя Государственной Думы и лидер одной из думских фракций (полагаю, если бы из "Шереметьево-2" были подвергнуты экстрадиции лидеры парламента какой-то страны, вряд ли у нас с этой страной сохранились дипотношения, но Лукашенко все сошло с рук). Не выполнялись ранее достигнутые договоренности, в том числе и те, реализация которых не терпела отлагательства, - например, в газовой области.
Еще в апреле 2002 года два президента договорились акционировать "Бел-трансгаз" и создать затем совместное с Газпромом предприятие. Россия свою часть обязательств выполнила еще в июле, распространив на Белоруссию внутрироссийские цены на газ, но со стороны Минска, как водится, никаких встречных шагов не последовало. Месяц назад квота на дешевый газ была исчерпана, и Газпром, у которого лишних объемов газа нет (особенно когда и за прошлые поставки не заплачено), предложил купить газ у кого-то еще по обычной рыночной цене. В ответ последовала даже не истерика, а прямо-таки взрыв, Везувий негодования. Три недели назад Лукашенко произнес речь, подобной которой я давненько (а может, и никогда) не слышал от руководителя какой-либо страны.
В ней было сказано, дословно:
- мне надо было проводить такую же политику, как проводил все эти годы Леонид Кучма. Заигрывать с Россией и одновременно вступать в ЕС, НАТО и иметь те отношения, которые они имеют с США;
- в Белоруссии моей личной собственности как президента нет (это об акционировании "Белтрансгаза". - В.Н.). Здесь нет никакой экономики - есть беспрецедентное давление на нашу страну. И это не первый случай;
- они нищие и бедные? Отдайте им (то есть нам. - В.Н.). Не берите у них долгов, попросите лучше у арабских государств, у Запада, у Америки - они помогут нам, не глядя ни на какие наши отношения;
- немедленно потребовать от правительства Российской Федерации вернуть те 500 млн. долл., которые мы потеряли из-за проблемы взимания косвенных налогов;
- мы должны за транзит с Российской Федерации брать столько, сколько она платит Польше, Австрии, Словакии и так далее.
Естественно, что после подобных заявлений стратегического свойства ничего позитивного в двусторонних отношениях не ожидалось. Тем более что буквально за день до приезда Лукашенко в Москву белорусские власти выступили со своим традиционным репертуаром: была закрыта газета "Московский комсомолец" в Белоруссии"; была сорвана продажа пакета акций "Славнефти" компании "Сибнефть" из-за того, что Минск в последний момент (опять же - как водится) изменил условия аукциона.
И вот в среду Лукашенко приехал в Москву. И что же? Вел себя совершенно прилично. Ни одного оскорбления в адрес России или ее президента. Напротив: "Нас стараются поссорить и вбить клин в те процессы, которые мы с вами развиваем. Но мы слишком ответственные люди, и мы сделаем все для достижения того, что наметили, как бы кому бы что бы ни хотелось". Почти дипломатический язык. Ориентация на Россию неизменна. В НАТО Минск не вступает. "Белтрансгаз" можно акционировать, с транзитом все в порядке. Создание Конституционного акта Союзного государства надо ускорить. И даже, может быть, введем единую валюту, против которой Лукашенко в последнее время возражал, поскольку Москва не намерена предоставлять ему право печатать российские рубли.
Что же произошло с Лукашенко, отчего такой кульбит? Причин, думаю, две. Во-первых, умело выдержанная, почти театральная пауза Путина, который в последние месяцы никак не реагировал (по крайней мере публично) на эскапады своего белорусского коллеги. Лукашенко понял, что на Кремль не действуют истерики и там никто не собирается ради него обманывать законы экономики или поступаться российскими национальными интересами.
Во-вторых, большую роль в образование Лукашенко внесли страны Запада, которые не поддержали его порыв срочно вступить в НАТО или получить там деньги. Отказав ему за изгнание миссии ОБСЕ во въездных визах в страны Евросоюза и в США, они наглядно продемонстрировали, что их негативное отношение к Лукашенко не связано с его прежней пророссийской ориентацией. Просто он олицетворяет единственный, последний в Европе авторитарный режим.
Путин возобновил диалог с Лукашенко, потому что сближение двух братских народов не должно быть заложником специфических особенностей лидера одной из стран. И потому, что, полагаю, белорусский президент принес свои извинения.
Россия способна помочь Белоруссии - и в возвращении в европейскую семью, и в создании нормальной, общепринятой в мире экономики. Кроме нас, никто помогать не может и не будет. Но и Россия окажется бессильной, если Белоруссия не захочет помочь себе сама. Если она будет игнорировать нормы европейских конвенций, ОБСЕ, строить жизнь по худшим образцам режимов прошлого века и шарахаться в своей политике в отношении России во всем диапазоне от любви до ненависти в течение считанных дней.