НЕМЫСЛИМЫЙ МУСЛИМ
Не стало легендарного артиста Муслима Магомаева. В минувшую субботу рано утром певцу стало плохо с сердцем, жена Тамара Синявская вызвала "скорую", которая приехала через пять минут, но ничего сделать было уже нельзя.
Муслим рос в родном Баку без отца - тот погиб за несколько дней до Победы. Обладатель божественного баритона, красавец Магомаев в одночасье стал всенародно популярным, спев в 1963-м великую песню "Бухенвальдский набат". В 1964-м он одним из первых советских артистов был отправлен в миланский театр "Ла Скала" на стажировку. После чего изумлял нашу публику аутентичным, как сейчас бы сказали, Фигаро - такого виртуозного вокала, такого безупречного итальянского от отечественных артистов еще не слышали...
В 1974-м расстроил женскую половину населения СССР, женившись на примадонне Большого театра Тамаре Синявской - обладательнице лучшего меццо-сопрано ХХ века. Но сам не захотел сосредоточиться только на опере. Слишком широк оказался спектр его талантов. И если его оперные спектакли видели сотни тысяч, то его песенные концерты и "Голубые огоньки" - сотни миллионов.
Увлекался живописью. А когда появился интернет, освоил его до такой степени, что сам создал свой сайт и вел его до конца. Один из самых мощных разделов посвящен любимой жене - ее биографии, фотогалерее... Если бы не ее самоотверженная любовь и забота, его не стало бы гораздо раньше. Тяжко заболел давно, но мужественно держался. Лишь на широкой публике не хотел показываться: желал, чтобы его запомнили полным сил. Притом сохранил голос. Чего стоило в такой ситуации добровольное отречение от сцены, можно только догадываться. Но это было решение мужественного человека.
ЕМУ ИСПОЛНИЛОСЬ ЛИШЬ 66. ДО ОБИДНОГО МАЛО.
- Муслим Магометович, вспомните, пожалуйста, десять значительных событий в вашей жизни.
- Мой первый сольный концерт, первое выступление в опере, учеба в Италии... Но не назову значительными событиями вручения орденов, которые я потом никогда не надевал. Люди вкалывали по 50 лет, чтобы какой-нибудь орден заработать, а Магомаеву в какой-то праздник или юбилей раз - и вручили! Я не считаю это только своей заслугой. Есть у меня орден Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов, есть даже шахтерский орден Трудовой славы III степени.
- Тогда назовите десять своих величайших хитов.
- У меня почти все песни были хитами. Но, собирая материал для своей лазерной аудиоантологии "Муслим Магомаев: "Мудрость - залог вашего здоровья", я выбирал песни не по принципу хитов, а по творческим моментам. Вот, например, "Королеву красоты" я включил не потому, что там надо было как-то особенно петь (по сути, там петь-то нечего!), а просто потому, что публика не поняла бы меня, если бы я прошел мимо этой песни.
- Почему в конце 60-х вы давали по три сольных концерта в день, а в последние годы былой творческой активности не наблюдается?
- Безумного количества выступлений у меня никогда не было. По три концерта в день не было, по два - было. Не люблю я этого конвейера. Когда ты даешь один концерт и знаешь, что тебя ждет второй, невольно начинаешь экономить энергию. А сэкономить - это обмануть и публику, и себя самого. Как бы то ни было, надо помнить слова знаменитой певицы Марии Каллас: "Жалко, что в то время, когда певец знает, как надо петь, и может вложить больше сердца, души, он уже не в состоянии вернуть молодой голос". Слушаю свои старые записи и понимаю, что, конечно, спел бы сейчас все по-другому, но не обязательно получилось бы лучше. Пусть уж лучше меня запомнят по записям тех лет. Да, сейчас я пою, несомненно, более глубоко. Но такого голоса, как в 25 лет, у меня уже, конечно, не будет. Славы, любви, уважения, всего хорошего я получил сполна и благодарю за это Бога. После 50 лет каждый день пения для вокалиста - уже подарок.
- Многие звезды пишут мемуары, причем скандального характера. На этом фоне книжка ваших воспоминаний оказалась на удивление доброжелательной. В вашей жизни все было так гладко?
- Прочитав книгу Майи Плисецкой, я решил, что вообще не буду упоминать тех, кто мне в какой-то степени несимпатичен. Чтобы не переходить на личности, не сводить счеты... К тому же всю жизнь в одну книжку не втиснуть. Когда книга была практически закончена, вдруг пришло в голову, что забыл кого-то, запамятовал то одну, то другую историю. Всего в памяти не удержишь, а дневника я никогда не вел.
- Лиха беда начало. Кончаловский выпустил уже несколько книжек воспоминаний...
- Это мне напоминает голливудский конвейер. Сделали фильм "Челюсти" - громадный успех. На волне снимают "Челюсти-2", правда, получается хуже. А "Челюсти-3", "Челюсти-4" вообще никудышные... Нет, книжка у меня должна быть одна.
- Вас безумно любят зрители старшего поколения. А новые поклонники у вас появляются?
- Может быть, это нескромно, но у той части зрителей, которая меня любила и любит, я не чувствовал никакого охлаждения. Могу без лукавства сказать, что меня сейчас публика принимает чуть ли не лучше, чем раньше. Я даже жене не раз говорил: "Тамара, ну что такое - я выхожу, и начинается скандирование?!" И вообще люди удивляются: "Ему ведь сто лет, а он еще поет! Да еще выходит на сцену без чьей-либо поддержки".
- Как вы относитесь к юбилеям? Любите устраивать пышные банкеты, концерты?
- В отличие от своих коллег, на очередное "круглолетие" не устраивал никаких афишных концертов. У нас ведь как принято: раз юбилей, то продаются билеты и певец просит своих коллег поучаствовать, причем абсолютно бесплатно. Но в мой день рождения коллеги и друзья должны сидеть за столом, разделить со мной праздник, а не работать на сцене, на публику. Если артист выходит на сцену, а в зале зрители, купившие билеты, это уже не праздник, а работа.
- В XX веке вы прожили, наверное, свои самые золотые годы. Не могли бы вы назвать выдающихся, на ваш взгляд, персон минувшего столетия?
- Из выдающихся личностей я назвал бы Дмитрия Сергеевича Лихачева. Хотя мы даже знакомы не были. Но это последний интеллигент, великий человек, совесть России. Из музыкантов для меня самый-самый все-таки Мстислав Ростропович... А в пении? После того как я, большой поклонник Карузо, Джильи, Марио дель Монако, Корелли, слышу других, звезды конца прошлого и начала нынешнего века не выдерживают сравнения. Ну а в эстраде пока никто еще Аллу Борисовну не перегнал - это уж точно. Что бы она ни сделала: может выйти и просто расхохотаться, рассказать какую-нибудь глупенькую басню (просто рассказать!) или спеть какую-то совершенно безголосую песню (скетч, сценку, ничего не стоящую) - но она сделает так, что публика будет готова все что угодно из ее уст с восторгом воспринимать.
- Вы совершали в жизни безумные поступки? Можете, например, зайти в казино и рискнуть большой суммой?
- Мне этого нельзя делать. Как-то в молодости я увлекся игрой в карты и проиграл очень большую сумму - две тысячи советских рублей. А за концерт я в ту пору получал по двести рублей. Вышло так, что, проиграв, я бесплатно спел десять сольников... Тогда-то и понял, что азартные игры не для меня. Когда мы были в Лос-Анджелесе, хорошие знакомые пригласили нас с Тамарой в Лас-Вегас. Пока добрались, наступила ночь, но наши друзья побежали к автоматам и рулетке. Мы же легли спать. Часов в восемь, проснувшись, спустились в игровой зал, где наши друзья, измученные, с красными глазами, сидели за игровым столом и продолжали медленно, но верно проигрывать. Я сказал Тамаре: "Вот тебе сто долларов, вот мне. Поиграем". Мы довольно быстро оставили там каждый по сто долларов и на этом успокоились.
- В те времена Магомаев был желанным гостем в любой компании. Вы по-прежнему светский лев?
- То время было по-хорошему безумное. Я любил компании. Сегодняшние тусовки ценю куда меньше. У меня свой круг: если мне хочется посидеть, приглашаю Леву Лещенко, Володьку Винокура...
- Какое дело сейчас доставляет особенную радость?
- Я возобновил занятия живописью. Смолоду пребывал в колебаниях: петь либо рисовать? А теперь даже начал писать маслом, хотя раньше никогда этого не делал. Работаю над портретами Верди, Чайковского, Пушкина. Так, для себя. Когда мне на автоответчик позвонили из Пушкинского музея насчет... не удивляйтесь - персональной выставки, я даже не стал им перезванивать, потому что это безумие - выставлять мне там свои картины. С удовольствием принимаю советы мэтров. Многим мне помог Шилов. Немало времени провожу за компьютером. Сам пишу аранжировки. Еще занимаюсь фотошопом - могу ослиные уши человеку приделать, прихорошить его или обезобразить. Тамаре очень нравится - легким движением руки делаю ее моложе лет на двадцать. Архипова у меня снималась пару раз, я ей сделал новый имидж, причем ей так понравилось, что этот компьютерный портрет теперь висит у нее дома.
- Ваша единственная дочь от первого брака не пошла по стопам отца?
- Она окончила бакинскую музыкальную школу-десятилетку, прекрасно играет на рояле, читает ноты с листа лучше папы. Но ее родные - мать, бабушка, дедушка - настояли на том, чтобы она поступила на биофак. После института дочка проработала несколько лет в различных фирмах, а потом вышла замуж и уехала в Америку.
- О вашей семье ходят легенды, многие называют вас с Тамарой идеальной супружеской парой. Как уживаются две такие яркие личности? Неужели обходится без конфликтов?
- Если вдруг случается какая-то конфликтная ситуация, то я никогда не сражаюсь до победного - просто ухожу в другую комнату. Вообще стараюсь воспринимать такие вещи философски, спокойно. Если муж с женой никогда не ссорятся - тут что-то не так, от таких отношений пахнет равнодушием.
- Ваша знаменитая жена любит готовить?
- Конечно. Она мне щи может приготовить. Люблю я и борщ. Люблю котлеты. Люблю пельмени. Правда, и шашлыки тоже. Но готовлю их сам.
- Вы выросли на Востоке, а принято считать, что восточные мужчины мудреют раньше, чем западные...
- Честно говоря, во мне мало от восточного человека. Что касается мудрости, то, наверное, я, как и все, с годами мудрею, но без ложной скромности скажу, что и раньше был неглуп. Разве что можно назвать глупостью мой взрывной характер, когда я мог перед носом замминистра культуры захлопнуть дверь или послать кого-то крепкими словечками. Но я могу это и сейчас сделать - например, милиционера послать, если он этого заслуживает.
- Вы главнокомандующий в семье?
- Мужчина должен быть главным в семье - хоть на Востоке, хоть на Западе. Но не настолько главным, чтобы командовать женой, заставляя ее маршировать. Умный глава семьи должен жену беречь.
Александра Пахмутова, композитор:
"ОН БЫЛ ДОБРЫЙ И, ПО СУТИ, СОВЕРШЕННО БЕЗЗАЩИТНЫЙ ЧЕЛОВЕК"
Многим он казался неприступным, но это был лишь панцирь. Он был добрый и, по сути, совершенно беззащитный человек. Сколько сомнений он испытывал, записывая бессчетные дубли на радио, и все спрашивал: "Ну что, не получилось?" С его-то голосом, которому все было подвластно!
Не все знают, что он был и замечательный композитор. Его песня на слова Рождественского звучала как заставка тогда вновь открытого четвертого канала. Еще у него был уникальный - не знаю, как это назвать - фонетический талант, что ли. Он на любом языке пел, как на родном. Если исполнял Папагено из "Волшебной флейты" Моцарта, это был не просто немецкий, а конкретно зальцбургский диалект. Если итальянский - то подлинная Италия, если французский - Франция. Он - наше потерянное чудо.
Теперь про песню "Мелодия". Перед самой Олимпиадой в Мюнхене нас попросили написать песню. Мы с моим мужем Николаем Добронравовым это сделали, но на дворе август, в Москве никого - ни Кобзона, ни Лещенко... Кто запишет? Мы приехали к Муслиму: так и так, очень тебя просим... Он послушал и говорит: "Конечно, это бы лучше спел Хиль". Но я - в шутку, в общем - пообещала, что за это ему будет отдельная лирическая песня в миноре. Кстати, он потрясающе записал и ту, спортивную песню. На самом деле обещанная лирическая вещь, "Мелодия", уже практически была написана, и сразу после возвращения из Мюнхена мы ему ее показали. Она так Муслиму понравилась, что он не стал дожидаться моей партитуры, срочно заказал аранжировку Володе Терлецкому. Но потом все-таки пел с тем вариантом оркестровки, который я сделала чуть позже.
А еще он написал портрет Верди. Я ему так сказала: Муслим, я тебя обожаю уже за то, что ты обожаешь Верди.
Николай Добронравов, поэт:
"ОН И ВПРАВДУ БЫЛ ОСЛЕПИТЕЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ"
Для нас с Алей это трагедия. И главное, неожиданная. Хотя он долго болел, но ощущения безнадежности не было. Даже его врач Юрий Бузиашвили, с которым мы с Алей виделись, нам говорил: "Ребята, вы ему позванивайте, потому что он помимо всего прочего просто хандрит". Буквально неделю назад с Тамарой говорили по телефону, она сказала: "Позвоните нам где-нибудь часам к трем, он в это время лучше себя чувствует и возьмет трубочку" - и назначила день как раз близкий к тому, в который он умер. Мы надеялись поговорить с ним, а услышали это страшное сообщение.
Удивительно, но при своем тяжелом физическом состоянии он до последнего сохранял прекрасный голос. Не далее как в прошлом году мы были на дне рождения Марии Борисовны Мульяш, многолетнего редактора зала "Россия" (она недавно умерла), и Муслим там сел к роялю, сам себе саккомпанировал и замечательно спел "Нам не жить друг без друга", еще несколько вещей... Просто он не любил, когда снимает телевидение, говорил, что они звук плохо записывают. И каждое выступление у него заканчивалось нашей песней "Надежда".
Он был гениальный человек. Гениально одаренный, гениально добрый. Ему был совершенно чужд сегодняшний культ денег. Как-то журналист Миша Капустин, обозреватель "Правды", сказал про него: "Чтобы понять Магомаева, надо посмотреть, на какой старенькой "Волге" он ездит". А ведь это в годы, когда Муслим был кумиром всей страны.
Когда у них с женой Тамарой возникла какая-то размолвка, мы страшно переживали. И написали для нее песню "Прощай, любимый". И я нашел для его образа такие слова: "Неожиданный, ослепительный мой!" Он вправду был ослепительным человеком.
Тамара Синявская
"Я ПРИНИМАЛА У ПОКЛОННИЦ БУКЕТЫ ДЛЯ МУСЛИМА"
l Незадолго до кончины Муслима Магомаева супруга певца - знаменитая солистка Большого театра Тамара Синявская рассказала о нем "Труду".
- Когда вы выходили за Муслима Магометовича замуж, понимали, в какое опасное предприятие ввергаетесь? Ведь в голосистого красавца была влюблена как минимум половина женского населения СССР.
- В тот момент, когда влюбилась, не понимала. Очень удивилась словам Ирины Ивановны Масленниковой - знаменитой певицы, супруги великого режиссера Бориса Александровича Покровского. Они пришли к нам с Муслимом в гости, и я вдруг услышала: "Тамарочка, вас ждет тяжелая жизнь: серная кислота в лицо и все такое". Конечно, это было сказано отчасти в шутку. И серной кислотой в меня, слава богу, не плескали, зато прочих проявлений ревности со стороны поклонниц довелось повидать. Не хочу сейчас об этом говорить. Понимаю, что у такого артиста должны быть поклонницы, и я их никогда не разгоняла. Может, поэтому все-таки обошлось без кислоты. Когда раздавались нежданные звонки в дверь, я открывала дверь, забирала у восторженных дам огромные букеты и извинялась за то, что Муслим не может принять их лично. Все обходилось мирно.
- Сейчас смешанные браки большая редкость. Как вас приняла азербайджанская родня Магомаева?
- У него почти не осталось родственников. Отец погиб перед самой Победой - в мае 1945-го. У мамы была уже другая семья. Родней для нас стал Гейдар Алиевич Алиев, тогдашний глава Азербайджанской Республики, уникальный, мощный, гениальный человек. Очень музыкальный. Помню, мы с ним в неофициальной обстановке даже пели вдвоем. Он, его потрясающая супруга Зарифа Азизовна, их дети Севиль и Ильхам, нынешний президент Азербайджана - они приняли меня тепло, как родную. Меня там до сих пор так и называют - наша гяллин, то есть невестка всего Азербайджана.
- Чему вы научились у Муслима Магометовича за долгие годы брака?
- Терпению, сдержанности, упорству. Многому.
- Муслим Магомаев - и сдержанность? Он же сущий огонь.
- Я имею в виду упорство в работе, серьезный подход к музыке и жизни. А по жизни, конечно, горяч. Какие там у нас ураганы самые знаменитые - "Катрин", "Рита", "Эндрю", "Камилла"? Вот всех их соедините и получите Муслима в гневе. Шучу, конечно. Это всегда ненадолго, минуты на две, да и без пострадавших.
- А он у вас чему научился?
- Трудно сказать. Помягче стал.
- Когда в интернете запрашиваешь информацию об Элвисе Пресли, то одной из первых появляется ссылка на сайт Муслима Магомаева - там большой раздел посвящен его любимому певцу.
- И не только ему. Там много о Фрэнке Синатре, Тито Гоби, Джузеппе ди Стефано, Карузо, Каллас. Он же и книги о них писал. Готовя книгу о Марио Ланца, на свои деньги ездил на месяц в Америку, подружился с дочерью певца Элисой и ее мужем. Когда он там запел, они были поражены, насколько его манера исполнения похожа на манеру Ланца, хотя у того был тенор, а у Муслима - баритон. Но очень богатый: в нем и теноровые, и басовые краски.
- А с Элвисом они не сдружились?
- Что вы, даже не были знакомы. А если бы встретились, то вряд ли сработались. Потому что характеры у обоих одинаковые, взрывные.
- На Востоке мужчины - кулинары в доме.
- Муслим и в этой сфере куда талантливее меня, у него смелое воображение. Причем ему совершенно не нужны какие-то изысканные продукты. Вы, например, слыхали о таком блюде - котлеты из сосисок? А он взял сосиски, прокрутил, чего-то в них добавил, и вышло очень вкусно. Изобрел мороженое из фанты.
- Он следит за нынешним шоу-бизнесом?
- Нет. Какой смысл следить за творчеством певца, который открывает рот под фонограмму? l
Александра Пахмутова , композитор:
"ОН БЫЛ ДОБРЫЙ И, ПО СУТИ, СОВЕРШЕННО БЕЗЗАЩИТНЫЙ ЧЕЛОВЕК"
Многим он казался неприступным, но это был лишь панцирь. Он был добрый и, по сути, совершенно беззащитный человек. Сколько сомнений он испытывал, записывая бессчетные дубли на радио, и все спрашивал: "Ну что, не получилось?" С его-то голосом, которому все было подвластно!
Не все знают, что он был и замечательный композитор. Его песня на слова Рождественского звучала как заставка тогда вновь открытого четвертого канала. Еще у него был уникальный - не знаю, как это назвать - фонетический талант, что ли. Он на любом языке пел, как на родном. Если исполнял Папагено из "Волшебной флейты" Моцарта, это был не просто немецкий, а конкретно зальцбургский диалект. Если итальянский - то подлинная Италия, если французский - Франция. Он - наше потерянное чудо.
Теперь про песню "Мелодия". Перед самой Олимпиадой в Мюнхене нас попросили написать песню. Мы с моим мужем Николаем Добронравовым это сделали, но на дворе август, в Москве никого - ни Кобзона, ни Лещенко... Кто запишет? Мы приехали к Муслиму: так и так, очень тебя просим... Он послушал и говорит: "Конечно, это бы лучше спел Хиль". Но я - в шутку, в общем - пообещала, что за это ему будет отдельная лирическая песня в миноре. Кстати, он потрясающе записал и ту, спортивную песню. На самом деле обещанная лирическая вещь, "Мелодия", уже практически была написана, и сразу после возвращения из Мюнхена мы ему ее показали. Она так Муслиму понравилась, что он не стал дожидаться моей партитуры, срочно заказал аранжировку Володе Терлецкому. Но потом все-таки пел с тем вариантом оркестровки, который я сделала чуть позже.
А еще он написал портрет Верди. Я ему так сказала: Муслим, я тебя обожаю уже за то, что ты обожаешь Верди.