
Жить по-старому уже не получится — это основной посыл доклада, выпущенного на днях Центром макроэкономического анализа. В исследовании много пугающих цифр — о спаде экономики и снижении доходов. О том, каким будет новый мир и есть ли свет в конце туннеля, мы расспросили экономиста Андрея БУНИЧА, главу Союза предпринимателей и арендаторов России. Он, кстати, настроен оптимистично: считает, что сейчас перед страной открываются новые возможности и этот шанс нам нельзя упустить.
— Андрей Павлович, так все-таки есть ли жизнь под санкциями? И грозит ли нам крах экономики и жизни? Уже звучат опасения, что ресурсов хватит на ближайшие три месяца, а потом все рухнет.
— Нет оснований так говорить. Действительно, нам приходится полностью отказаться от старой системы и перейти на новую, поскольку от прежней нас отключили. Сейчас мы видим эту перестройку и совершенно справедливо пугаемся адаптационных осложнений. Ведь сразу перестроить производственные, торговые, логистические цепочки, всю систему расчетов и финансов и вправду очень трудно. Но это не значит, что в результате будет хуже. С моей точки зрения, станет лучше, надежнее. Появится множество новых возможностей, мы сможем реализовать свой потенциал, а экономика будет развиваться на качественно другой основе. Понятно, что в данный момент у людей возникает ощущение, что мир рушится. Но в результате должен возникнуть новый мир лучше старого.
— Звучит не слишком утешительно. А если этот переход и нынешние трудные времена затянутся на всю нашу жизнь?
— Не думаю. Сейчас мы присутствуем при самой тяжелой фазе: выходим из мировой финансовой системы, которая считалась незыблемой. Будет просадка. А потом при нормальном раскладе пойдет развитие, и тогда уровень жизни может значительно вырасти, в два-три раза. Есть смысл подождать и побороться за будущее. Если правильные решения будут приняты и сопровождаться правильными шагами, экономика начнет развиваться семимильными шагами.
— А деньги, чтобы решать такие сложные задачи, у нас есть? Половина золотовалютных резервов заморожена. С продажей нефти и газа, пророчат, могут быть сложности. Плюс военные расходы, которые, нетрудно догадаться, чем дальше, тем больше будут ложиться на нас всех тяжелым бременем. Бюджета хватит?
— Замороженные золотовалютные резервы уравновешены нашими долгами, ведь российские компании кредитовались на Западе. То есть нам заблокировали 415 млрд долларов (так они говорят, хотя Силуанов утверждает, что их «только» 300 млрд), а наших долгов — российских компаний и государства — на 470 млрд. По ним не будем расплачиваться, получается баш на баш. С бюджетом тоже не должно быть обвала. Вся валютная выручка сейчас должна поступать государству, фактически запрещены дивидендные выплаты и вывоз капитала. А выходило из страны по этим каналам, между прочим, 100-150 млрд долларов ежегодно!
Что касается нашего экспорта природных ресурсов, то о полном перекрытии речи не идет: на Западе не могут технически быстро это сделать, пострадают сами. Плюс цены сейчас максимальные. Даже если мы меньше продадим, высокие цены это компенсируют. Им нужно три года на перестройку логистики, чтобы без нас обойтись. За это время придумаем, кому теперь продавать. Можем и сами все это использовать. Построить газохимические комплексы, и сжиженный газ будет поступать на рынок.
Кроме того, мы можем у себя снизить тарифы. Посмотрите, бензин уже подешевел. Относительно американского и европейского он будет очень дешевым, и тогда наша вся продукция станет вполне конкурентоспособной — тем более при таком заниженном курсе рубля, как сейчас. Все производимое в России станет выгоднее, чем производимое в Европе и Америке. А капитал идет туда, где выгоднее, ему плевать на санкции. Сбегаются туда, где дешевые энергоресурсы и низкие внутренние издержки, где есть инфраструктура. Все это у нас как раз имеется.
— Уход западных брендов, по вашему мнению, не станет проблемой? Пустых полок не будет?
— Допустим, кто-то откажется совсем от российского рынка, но весь процесс локализован здесь, они просто переводят дивиденды себе. Без них процесс как шел, так и будет идти. Поэтому в реальности они не собираются уходить: понимают, что все то же самое будет делать другой владелец. Так что с питанием нет проблем, с одеждой тоже. Если какой-то бренд уйдет, тут же появятся другие предприниматели, которые до этого не могли войти на наш рынок. Все эти монополии сидели здесь по 20-30 лет и держали высокие цены. У нас было дороже, чем в Европе! А сейчас будет параллельный импорт, который они раньше пресекали. Ведь все делается в Китае: и одежда, и электроника, и пойдет к нам оттуда под теми же марками.
— Сейчас почти во всех промышленных производствах используются импортные комплектующие, полупроводники. Откуда они возьмутся?
— Все цепочки будут выстроены через третьи страны, это невозможно проконтролировать. Поверьте, найдется много желающих нам помочь.
— А что с курсом доллара? Были прогнозы, что он может подняться аж до 300.
— А какая нам разница, какой курс доллара и евро, если они прекращают быть нашими партнерами? 90% россиян это вообще не касается. Сейчас правительству как раз выгоднее поддерживать завышенный курс.
— Как же тогда ездить отдыхать? И все импортные товары стали роскошью.
— Если вы едете в Турцию, зачем вам доллар, посмотрите курс относительно турецкой лиры. Мы выходим из прежней системы: будем рассчитываться с Турцией в лирах, с Китаем — в юанях, с Индией — в рупиях, с Казахстаном — в тенге. Выстраиваем соответствующие цепочки, восстанавливаем операции. Но эти валюты выходят на американо-европейскую систему, и через некоторое время станет понятно, какое реальное соотношение, курс рубля. Нынешнее создано искусственно. Американцы еще до всех нынешних событий считали индекс Макдоналдса по гамбургеру, у нас он стоил дешевле в пять раз, чем в Америке. То есть наша валюта была недооценена. Скоро выяснится насколько. Из той системы мы ушли, ее больше для нас не существует. Эпоха, которая длилась с 1991 года, кончилась.
— А чем все-таки будет отличаться новая экономическая модель? У нас была сырьевая, ее критиковали вполне справедливо, поскольку она оказалась шаткой конструкцией. А что взамен?
— Понятно, что от разговоров про отмену сырьевой экономики надо переходить к делу. Например, раньше мы продавали алюминий, а нам в обмен — втридорога самолеты. Но ведь СССР особо алюминий не продавал. Китай производит больше всех в мире алюминия — и не продает, все потребляют сами. И у нас так будет. В 1991-м российская промышленность развалилась, и Запад нам сказал: а зачем вам свое, у нас же все есть. Высвободился алюминий, который шел в машиностроение и авиастроение. А авиастроение у нас было достойное! Теперь нам придется его восстанавливать, потребуется свой алюминий. Минеральные удобрения тоже не надо продавать в таких количествах. А деньги олигархи оставляли на западных счетах, такая колониальная схема, с которой будет покончено.
Кроме того, сейчас мы можем установить внутри низкие тарифы и через товары все отбивать. Нам и нормы ВТО теперь не указ, можем установить пошлины. Южная Корея именно так развивалась: в свое время она закрылась пошлинами полностью и занизила курс корейской воны. У них все было свое: одежда, машины. Получилось сделать отличного качества. И только когда они полностью обеспечили себя, начали экспорт. Вот такие перспективы перед нами сейчас открываются, важно их не заболтать.
— А не получится, что мы снова построим СССР? Там тоже все было свое. При этом закрытая страна с командно-административной системой и дефицитом, которая не выдержала конкуренции с Западом.
— Нельзя лезть обратно в СССР, это устаревшая форма бытия, там отсутствовали конкуренция и рынок. Должны появиться огромная площадка для бизнеса и новый финансовый рынок (наш до сих пор составлял полпроцента от мирового, это же абсурд!). Надо дать не на словах, а на деле свободу предпринимательства всем, кто способен что-то делать. Если люди увидят возможность заработка, они могут сотворить чудеса. Трудности будут, куда без них. Но мы их переживем и получим больше. По большому счету выбора у нас все равно нет.