Было это еще во время первой чеченской войны - в январе 1993 года. Дни эти запомнились еще и потому, что я отправился в командировку на свой день рождения. Для полноты счастья. Жил я, вернее ночевал, в гостинице в Назрани, что в Ингушетии. А днем пробирался правдами и неправдами в Грозный, чтобы вечером вернуться в номер. Обычно на попутках и часто вместе с боевиками, которые на "Жигулях" мотались на фронт, а с фронта по родным деревням на отдых. Дорога начиная от Серноводска до столицы Чечни ими тогда контролировалась полностью. Все как обычно - стоишь (а иногда и долго) на дороге, "голосуешь". Денег никто не требовал. Но удовольствие, конечно, маленькое. Во-первых, было страшно холодно, да и вооруженные парни не самые спокойные попадались, хотя относились ко мне как к журналисту нормально. Мне же приходилось совершать челночные рейсы, потому как собранный в городе материал я мог передать в редакцию только по телефону из пресс-центра в Назрани. Никакой другой связи на всю округу не имелось. Одна поездка в Грозный особенно запомнилась.
Все шло спокойно. И с машиной повезло. В Грозный отправился рано утром из станицы Слепцовской эмчеэсовский "уазик" с хлебом, и я напросился в попутчики. В районе поселка Гойты на пустынной заснеженной дороге нам навстречу вдруг побежали (откуда только взялись!), явно приготовившись стрелять, с автоматами и гранатометом боевики. Одеты они были во все черное, а передвигались молча. Водитель, естественно, затормозил, а пасажиров взяли на прицел. Ощущения не самые приятные. Оказалось, что впереди был взорван ночью мост, а к месту происшествия приехал прокурор республики Имаев. В спортивном адидасовском костюме, с "макаровым" в руках. Так и познакомились.
...На знаменитой площади Минутка, куда я днем добрался (как- это тоже отдельная история), обступили боевики. Там я впервые увидел чеченских девушек-снайперш с "перебинтованными" для маскировки автоматами. Разговаривали нормально до тех пор, пока один из боевиков не стал, размахивая при этом оружием, кричать, что, мол, газеты, в том числе и "Труд", врут все про события в Чечне. Мужик явно заводился. Да и другие насупились. Ситуация неожиданно накалилась. Но уж тут клин клином... И я сам стал чуть ли не кричать на собеседника: "Где ты здесь, мол, газеты покупаешь, как ты их можешь читать?.." Действительно, подействовало, и разошлись мы с миром. А на ночь (была суббота, утром материал не надо было передавать) я решил остаться в Грозном. Приютил меня, имя я его хорошо запомнил, Адам Нанаев. Он отправил родственников в горы, а сам остался в городе, чтобы охранять свой частный домик на Ленинском проспекте. Несмотря на бои, газовое отопление действовало, и положил меня хозяин в отдельной уютной комнате. Было вполне комфортно. Но только до середины ночи, когда квартал попал под обстрел "града". И ухало где-то совсем рядом. Спал я, как ни старался себя успокоить, урывками в короткие огневые перерывы. Ночка еще та была, хотя вот хозяйский котенок нисколько не волновался. Утром не выдержал и спросил Адама, привык ли он к взрывам. Тот успокоил: "К этому невозможно привыкнуть".
А на обратном пути меня взяли... в плен. У въезда в Ачхой-Мартан боевики на блок-посту, проверив мое "трудовское" удостоверение, высадили из попутной машины. Обыскали. Вывернули наизнанку рюкзак, проверили, есть ли бронежилет. А потом повезли в Ачхой-Мартан на допрос к начальнику местной милиции. Он по совместительству командовал ополчением. Вскоре я понял, что вызвало подозрение, а не шпион ли я. Перед командировкой выписал новое служебное удостоверение, прежнее показалось слишком изношенным для важной поездки. Уже потом я осознал, в какую ситуацию влип. Тогда было просто интересно. Разговор шел часа два. Для пущей проверки начальник милиции в какой-то момент вышел из кабинета, оставив открытым сейф с автоматами. Кончилось все тем, что милиционер повез меня в гости домой, где мы и пили (попробуй откажись) практически всю ночь. Рано утром я уже писал очередной материал. А хозяин дома помог с машиной до Назрани...
15:06
Два Героя на волнах
