- Валерий, как вы относитесь к такой "пиратской рекламе"?
- С юмором. Хотя не мешало бы моим непрошеным пиарщикам спросить разрешение у автора. Знаете, это далеко не единственный случай такого рода. Например, захожу как-то в магазин в Новом Орлеане. Вижу - шоколад, а на нем какая-то подозрительно знакомая картинка! Гляжу - это моя "Н.Бессмертнова в роли "Жизели"! И что приятно, изделие киевской кондитерской фабрики имени Карла Маркса.
- Чем сейчас занимаетесь в Америке?
- К счастью, тем же, чем до переезда в Штаты занимался в Союзе. Переквалифицироваться в таксисты, как многим эмигрантам, не пришлось: пишу картины. Сейчас в одной из лучших галерей Индианаполиса, где живу, "Lucas gallery", - моя выставка. Одновременно делаю декорации для балета "Дракула" в постановке Грегори Хэнкока.
- Балет и теперь главная тема вашего творчества?
- Одна из основных. На нынешней выставке я показываю и пейзажи, и обнаженную натуру. Но балет - это, простите за банальность, как первая любовь. Я был студентом Института имени Сурикова, когда одна из московских газет предложила мне сделать ряд зарисовок столичной жизни. И отправила меня в хореографическое училище при Большом театре. Так я начал писать балет.
- Зарисовать танец, передать его динамику сложно...
- Тут помогли уроки моего педагога Исаака Михайловича Лейзерова. Он любил повторять слова Микеланджело о том, что рисунок - это искусство наброска. Специально для этого нас, студентов, водил в цирковое училище. Позу, движение, характер надо было схватить с первого раза, ибо нам никто специально не позировал. В училище я рисовал везде: в коридоре, на уроках, на репетициях. Едва ли не на ходу. Тогда мне удалось сделать один любопытный набросок. Выпускница Катя Максимова, совершенно очаровательная, сидела на подоконнике, замотанная, чтобы не продуло спину, в какой-то шарф... Мир танца, театра меня вообще всегда привлекал.
- Наверное, это еще из детства, когда мама с собой на спектакли брала?
- Брала. Однажды после оперы "Демон" пришел домой и сделал рисунок "с глубоким философским содержанием". На отвесной скале, закутавшись в плащ, стоял разочаровавшийся во всем на свете оперный красавец... А с балетным миром я впервые столкнулся, когда нас, учеников художественной школы, летом вывезли в пионерский лагерь в Поленово.
- А что там было?
- Дом отдыха Большого театра. Ученицы училища поразили меня своими прямыми спинами и вывернутыми в ходьбе стопами. Вспоминаю, как однажды вечером мы пробрались к танцплощадке. Кто-то из приятелей, более просвещенный, чем я, прошептал: "Смотри, Уланова!" Действительно, Галина Сергеевна и ее многолетний сценический партнер Юрий Жданов танцевали на открытой веранде на берегу Волги. Мне тогда и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь смогу писать ее портрет. Впрочем, так же, как и портреты других выдающихся артистов отечественного балета.
- Балет был в чести у художников?
- Гораздо престижнее считалось писать героев труда, партийных руководителей, коров и бескрайние хлебные нивы. Мода на балетную тему пришла гораздо позднее. В конце 60-х вообще мало кто из художников занимался ею всерьез. Сначала в балете меня манила экзотика, красота и пышность зрелища. Но наступил момент, когда я понял, что хочу познать этот мир гораздо глубже, изнутри. Составил солидное письмо от института в дирекцию Большого театра с просьбой о выдаче служебного пропуска - чтобы мне разрешили рисовать на репетициях, за кулисами и т.д. Через несколько дней зашел за ответом. У секретарши, отдававшей мне письмо, был какой-то подозрительно приунывший вид. На листе размашистым почерком было выведено: "Разрешить!", но далее следовало помельче: "На спектакли и по билетам".
- Решение истинного бюрократа.
- Я был очень застенчив, но в тот раз решил не отступать и обратился за помощью к Леониду Михайловичу Лавровскому - тогда главному балетмейстеру Большого. Он и пустил меня в святая святых.
- У вас в большой комнате на стене висит замечательный портрет Юрия Алексеевича Бахрушина - сына знаменитого основателя Театрального музея. Наверное, в театре с ним и познакомились?
- В каком там театре - на улице Горького, около Елисеевского магазина! Совершенно случайно разговорились, и "дед", как его все тогда называли, пригласил меня к себе в гости. Бахрушин жил в Леонтьевском переулке в доме Станиславского. В большой коммунальной квартире у него - сына русского миллионера и мецената - была комната в полуподвале. Окна - на уровне земли. Поэтому летом к "деду" можно было попасть прямо с улицы, шагнув в открытое окно... Однажды там оказался и я. Элегантный и довольный, Юрий Алексеевич сидел в своем любимом парусиновом кресле, невероятным штопором перекрутив худые, длинные ноги. Я глянул на стену и остолбенел - потрясающая картина Врубеля, фотография Шаляпина с дарственной надписью, портреты легендарных балерин - Анны Павловой, Иветт Шовире... Часам к одиннадцати вечера комната заполнилась людьми - актерами, театральными критиками, просто любителями балета. У него была традиция - по четвергам к накрытому столу съезжались после спектакля гости.
- Интересно, а что было на столе?
- Бычки в томате. Не удивляйтесь. Как-то раз я привел к "деду" итальянскую прима-балерину Лилиану Кози. Он оживился. Но, отозвав меня в сторону, смущенно прошептал: "У меня только бычки!" Надо было видеть, как звезда европейского балета уплетала эти консервы!
- С кем из "бахрушинцев" вы и сегодня поддерживаете отношения?
- С Катей Максимовой и Володей Васильевым, например. Они у "деда" в училище учились. Юрий Алексеевич преподавал историю балета. Как-то раз Володя приехал поздно после спектакля, он тогда очень увлекался живописью, да и сейчас, кажется, не бросает ее... И мы в два часа ночи стали рисовать Юрия Алексеевича. Чувствовалось, что ему это очень приятно.
- Вашей "визитной карточкой" стала та самая пастель с Бессмертновой в партии Жизели, что оборотистые киевляне поместили на своем шоколаде. Кажется, без этой работы не выпускался ни один "балетный" календарь в советское время...
- Я тогда учился в аспирантуре. Институт выделил мне и двум моим товарищам замечательную мансарду в доме рядом с Большим театром. Здесь когда-то находилась мастерская французского художника Леблана. Однажды я рассказал об этом балетмейстеру Касьяну Ярославовичу Голейзовскому. Он так разволновался: "Меня туда родители водили учиться рисовать!"
- А что с Бессмертновой?
- Когда Наталья появилась на сцене Большого театра, это было похоже на чудо. Меня поразил ее облик - огромные глаза, тонкие черты лица. Облик танцовщицы со старинной гравюры. Ее танец с ломаной пластикой рук был лишен телесности, бравурности. За эти руки с чуть провисшими локтями и словно упавшими в запястьях кистями ее тогда многие ругали. А они, эти "неправильности", делали танец Бессмертновой глубоко индивидуальным по стилю. Я решил ее написать.
- Как можно позировать, стоя долго в неудобной позе низкого арабеска?
- Для этого мною была придумана целая система хитроумных подпорок. Я и сам измучился, и Наташу замучил, ища нужный ракурс.
- Вы живете в Америке около пятнадцати лет. Как вы, русский художник и до глубины души русский человек, себя здесь ощущаете?
- Когда в 1990 году у меня в Джексоне прошла персональная выставка, я остался в США. Я нуждался в творческой свободе и получил ее. Не надо было больше тревожиться - выпустят меня за рубеж или нет. Я ведь долгие годы был "невыездным". Америка тем хороша, что в ней человек может сохранить свое "я"...
- Вы чувствуете себя эмигрантом?
- Нисколько. Просто сейчас я живу тут, в Штатах. У меня здесь дети и внуки, здесь моя мастерская, работа. Но это не значит, что я перестал быть русским. Наоборот, для Америки я русский художник. В прошлом году мои работы представляли Россию в одном из самых престижных в мире журналов о живописи "International Artist".
- На прощанье - о ваших ближайших планах.
- После премьеры "Дракулы" будет небольшая пауза. А в январе поеду во Флориду оформлять как художник-декоратор спектакль "Камелот" для труппы известного танцовщика Фернандо Бухонеса Orlando Ballet. Это моя седьмая работа в его компании... Все это, впрочем, не исключает вероятности моего появления в Москве. Друзья зовут поработать вместе, как это мы делали в давнее время. Почему бы и нет?
15:06
Два Героя на волнах
