Сергей Верещагин был солидным нижегородским бизнесменом. Успешное настоящее, многообещающее будущее. Все в один миг оказалось перечеркнуто…
О том, что у его ребенка редкий и страшный диагноз — синдром Дауна, Сергей узнал на шестой день после его появления на свет.
— В роддоме сразу жестко сказали: отказывайся, — вспоминает Сергей. — Говорили, что ребенок нормальным никогда не будет, а растить его — сплошное мучение. Мы были ошарашены, потрясены, раздавлены.
Первым делом поехали в церковь. А потом — в Москву. В московский Центр ранней помощи детям с синдромом Дауна.
В центре Сергей узнал, что дети с синдромом Дауна были даже в семьях президента Кеннеди,
— Мне объяснили, что на Западе люди с такой болезнью на трех языках разговаривают, работают, особенно хорошо — в сфере обслуживания. Потому что они всегда улыбаются, всегда приветливые, никогда не нахамят, среди них ни одного алкоголика, ни одного наркомана. Их еще называют «солнечные люди» —
Возвращаясь из той поездки в Москву, Сергей уже твердо верил, что его Алешка будет полноценным человеком. В жизни появилась новая — настоящая — цель. И Сергей бросился осуществлять ее со всем энтузиазмом своей натуры.
Каждые три месяца они с женой возили Алешку к столичным медикам в центр, там получали задания, которые им предстояло освоить до следующего визита: научиться различать звуки, поворачивать голову
Но… уже через полгода оба родителя оказались в тяжелой депрессии.
— Мужчине, для которого сын — наследник, продолжение его самого, принять подобный диагноз своего ребенка очень непросто, — признается Сергей. — Мужчина думает как: мой сын будет самым красивым, самым умным. И неполноценный ребенок — болезненный удар по его мужскому самолюбию. Поэтому часто больного ребенка растит одна мама: мужья не выдерживают и уходят из семьи.
И Сергей начал глушить свою боль водкой.
Сын — даун. Муж — алкоголик. Такое «состояние» было у Сережиной жены Марины, еще полгода назад успешной женщины, которой завидовали все. Еще полгода назад она была счастливой, красивой беременной, замужем за человеком, у которого не один, а шесть различных успешных бизнесов. Теперь же все валилось из рук. Надо было лечить и ребенка, и мужа.
Марина помогла Сереже снова встать на ноги. Сергей нашел Общество анонимных алкоголиков и принялся лечиться.
—
Когда спустя некоторое время столичные медики объявили, что Алешка по уровню развития относится к средней группе, у Сергея открылось второе дыхание. Сергей оставил свой солидный бизнес, который старательно выстраивал годами, и создал свой Центр помощи родителям детей с синдромом Дауна. Нашли специалистов, которые стали заниматься с детьми.
— Наша задача была добиться, чтобы наши дети могли ходить в обычный детский садик и самую обычную школу, — рассказывает Сергей.
Правда, все устремления родителей порой разбивались о глухую стену чиновничьего равнодушия и неприятия. Так, во многих городах устроить малыша со злополучным синдромом в обычный детсад удается только после судов.
— У нас обошлось без крови, — довольно смеется Сергей. — Нам тоже в садиках говорили, что у них нет специалистов для того, чтобы принимать таких детей, их нужно водить в специальные корректирующие группы. Но мы им показали решение судов Владимирской, Тверской областей и сказали: «Вот если мы начнем судиться, то мы доведем это дело до логического завершения и вы свои рабочие места потеряете, плюс еще огласка».
Угроза подействовала. Малышей в садики приняли. Там они, вопреки ожиданию чиновников и директоров, прижились просто прекрасно, став своеобразными сыновьями полка. Они как губка впитывали все, чему учились у своих здоровых сверстников.
— Лучшие педагоги — это сами дети, — с восхищением говорит Сергей.
В том, что их дети смогут учиться и в нормальной школе, Сергей не сомневается. В этом году воспитанники такого же центра во Владимире окончили самую обыкновенную городскую школу, доказав всей России, что дети с синдромом Дауна имеют шансы на нормальную жизнь.
Правда, для этого родители должны положить на это… жизнь свою.
— Ко мне приходит, например, одна мама. Ребенку восемь лет, он в садик не ходит, дома сидит. Ну чему я ее могу научить? Если ты ничего не делаешь, то я тебя на буксир не возьму. Если хочешь делать — приходи, обменивайся опытом, наш перенимай. Мы как та лягушка, которая выпрыгнула из кувшина и своим примером показывает, что это возможно.
О брошенном бизнесе Сергей не жалеет, хотя и надеется вновь к нему вернуться, когда его главное детище — центр — удастся поставить на крыло. А Лешку — на ноги.
…Маленькому Алешке Верещагину сейчас четыре. Он уже начал говорить. Лучше всего получается «папа».
— Я у него в авторитете. Бегает, прыгает, все ему интересно. Сказки мы с ним читаем, картинки смотрим. Обычный ребенок. Родительская любовь сильнее любых диагнозов…
