МЫ ТОПЧЕМСЯ НА МЕСТЕ
- Павел Владимирович, что вы имеете в виду, говоря об агонии нашей пилотируемой космонавтики?
- Это очевидно не только мне, но и многим не ангажированным специалистам, космонавтам. Мы топчемся на месте, во многом повторяем пройденное, не имея четкого перспективного плана, ярких, значимых стратегических целей, адекватных XXI веку. Нет прорывных идей, которые позволили бы определить масштабные, важные для науки и экономики задачи на принципиально новом уровне.
Вспомним, как развивалась космонавтика на первом этапе, который начинался под руководством Сергея Павловича Королева и был продолжен его соратниками и коллегами. Исторический полуторачасовой космический рейс вокруг Земли Юрия Гагарина. Затем постепенное увеличение длительности полетов. Формирование экипажей из двух-трех человек. Разработка принципиально нового корабля "Союз", имеющего систему аварийного спасения, совершающего не баллистический, а управляемый спуск в атмосфере. Экипаж при этом не катапультируется, а приземляется в кабине. Создание все более совершенных долговременных орбитальных станций трех поколений. На них выращивались уникальные кристаллы, проводились эксперименты по сварочным работам, получали особые лекарственные препараты...
Параллельно автоматические аппараты опускались на Венеру, Марс, Луну. По ночному светилу совершили путешествие два управляемых с Земли лунохода. А смонтированная на межпланетной станции буровая установка помогла достать образцы неповерхностных лунных пород, которые в специальной капсуле переправлены на Землю.
Были, конечно, и серьезные неудачи, но в конце концов впечатляющие, дерзкие по замыслу задачи удавалось решить. Таким образом полеты в космос открывали для землян все новые и новые горизонты, тайны неведомого нам мира и становились научными сенсациями. Королев умел смотреть далеко вперед, увлекал большие коллективы, казалось бы, фантастическими проектами. Один из многих ярких примеров: еще в начале 60-х годов начались работы по пилотируемой марсианской экспедиции...
А что мы видим сегодня? Рутинно, из года в год, вот уже более 6 лет летают экипажи на Международную космическую станцию. На ее строительство уйдет в общей сложности 12 лет (завершить сооружение станции планируется в 2010-м), и обойдется она в 115 миллиардов долларов. В середине 90-х МКС называли "самым грандиозным космическим проектом XX века". По затратам, может, и так. Но сейчас и в США, и в России немало специалистов, которые считают, что при подписании соответствующих международных соглашений в середине 90-х превалировали не столько научные, сколько политические аспекты. Достаточно ли был продуман проект с научных, утилитарных позиций? Оправдаются ли вложенные средства? Зачем такой огромный звездный дом? Не целесообразнее ли было создавать вместо него специализированную орбитальную станцию для решения конкретных перспективных задач, например, для ремонта дорогостоящих космических аппаратов типа обсерватории "Хаббл", для других целей? На эти вопросы сегодня нет внятных ответов.
ЛЕТАЕМ В КОСМОС С НУЛЕВОЙ ЭФФЕКТИВНОСТЬЮ
- И что же, вы предлагаете закрыть МКС?
- Нет, конечно. Раз станцию строим (уже затрачено около 40 миллиардов долларов), надо завершить ее сборку. И подумать, как с максимальной пользой ее использовать. Но вот считать ее прорывом, новым этапом развития мировой космонавтики вряд ли стоит. Спросите прохожих на улицах Москвы, Лондона, Парижа или Пекина, кто летает сейчас на МКС? Из ста человек, может быть, лишь несколько назовут фамилии астронавтов. Интерес к этому проекту падает.
И не только у непричастных к нашей отрасли граждан, но и у многих ученых, серьезных исследователей. Ведь, по сути, отдача от МКС остается мизерной. Смотрите: 62 процента времени уходит на обслуживание бортовых систем, 15 процентов - на личные нужды и только 23 - на науку. Однако и это время нередко используется, на мой взгляд, не очень продуктивно - здесь революционных новаций, как правило, не наблюдается. Многие эксперименты в различных вариациях повторяют то, что мы делали на станциях "Мир", "Салютах" еще 20 - 30 лет назад. Американцам, может, интересно, а мне думается, что было бы проще и дешевле взять наши прежние отчеты. Разумеется, есть и новые работы, их называют важными, интересными. Не буду спорить, но, на мой взгляд, вряд ли они окажутся судьбоносными для мировой космонавтики. Так что по большому счету мы летаем пока с нулевой эффективностью. Это и есть тупик. Между прочим, эффективность станции "Мир", которую мы затопили, учитывая настойчивые рекомендации США, была по ряду направлений выше, чем нынешней огромной МКС.
КАРТИНА ВЫГЛЯДИТ УДРУЧАЮЩЕ
- Но вы не учитываете, что года через три экипаж станции увеличится с трех человек до шести, значит, и отдача резко возрастет...
- Это глубокое заблуждение. Сегодня и для троих-то нет необходимого объема научных исследований и экспериментов, а шестерым вообще нечем будет заняться для науки. Исследования и эксперименты надо готовить заранее, уже сегодня, а денег на это не выделяют. Словом, в наши дни закладывается низкая эффективность МКС и в будущем.
Когда-то ученые выстраивались в очередь, чтобы космонавты на станции занимались их разработками. С 90-х годов очереди нет. Такое впечатление, что науку в нашей стране бросили на произвол судьбы. Теперь мы летаем в космос ради самих полетов, чтобы поддерживать станцию, ремонтировать ее, продолжать сборку. А во имя чего? Общая картина выглядит удручающе. В космонавтике - провал, я бы сказал коллапс, потому что серьезных результатов нет. О неэффективности МКС говорил еще незадолго до смерти академик Василий Павлович Мишин, бывший генеральный конструктор "Энергии". Дела не улучшаются. Научно-технический прогресс на Земле идет так быстро, что космонавтика не успевает адекватно реагировать. Она все больше отстает от требований времени.
Многие в Роскосмосе и НАСА, думаю, понимают ненормальность ситуации, но открыто сказать боятся, потому что запросто потеряют работу. НАСА получает миллиарды долларов на работы по МКС, как можно отказаться от такого жирного пирога? Кроме того, они приобретают бесценный опыт длительных полетов, который мы уже накопили в течение десятилетий. Но не сомневаюсь: придет время, и американцы попрощаются с нами и пойдут дальше уже одни, а мы останемся на обочине у разбитого корыта. Мы и сейчас-то выполняем, можно сказать, роль космических извозчиков. А можем и этого лишиться.
МОЖЕМ ОСТАТЬСЯ У РАЗБИТОГО КОРЫТА
- Почему вы так пессимистично смотрите в будущее?
- Есть немало тревожных признаков. Американцы, например, настаивают на том, чтобы мы продолжали строить старые "Союзы", которые уже морально устарели. Их разработка началась в далеком 1963-м, представляете? Понятно, они не раз модернизировались, но в основе это корабль вчерашнего дня. Возьмем, к примеру, так называемую мягкую посадку. При этой "мягкой" испытываешь такой мощный удар, что мало не покажется. Американские астронавты готовятся к этому моменту как к тяжелейшей экзекуции. Когда четыре с половиной месяца назад наш экипаж вернулся на Землю в спускаемом аппарате "Союза", астронавт Джеф Уильямс приложился очень основательно, я даже немного испугался за него. Но он выдержал. Американцы шутят: если это мягкая посадка, то что же тогда жесткое приземление?
Давно пора переходить на новую технику. Однако в НАСА говорят, что астронавты будут летать только на "Союзах". А сами собираются строить корабль следующего поколения "Орион". И когда через 5 - 6 лет они его начнут эксплуатировать, Россия больше не будет им нужна. Пока же без наших грузовых "Прогрессов", которые в десять раз дешевле шаттлов, и особенно без наших "Союзов", являющихся не только транспортными кораблями, но и кораблями-спасателями, станция существовать не сможет... Не перестаю удивляться: неужели наши высокопоставленные чиновники, отвечающие за космическую отрасль, этого не понимают?
Если так пойдет дальше, мы можем скоро утратить свои позиции в мировой космонавтике. Быстро развиваются здесь Китай, Индия, Япония, не говорю уж о Соединенных Штатах с их огромным космическим бюджетом. А у нас даже престиж профессии космонавта падает. Толковые инженеры, конструкторы, ученые уже не так охотно, как раньше, идут в наш отряд РКК "Энергия". Ожидание полета может растянуться на десять лет. Зарплата низкая, перспективы туманные... А в Центре подготовки в Звездном, на мой взгляд, ситуация просто критическая. Подготовка космонавтов пока еще хоть как-то держится на тех "старичках", которые остались. А когда и они уйдут? Подготовка инструкторов - острейшая проблема. Требования высокие, достойных кандидатов в отличие от прежних времен найти чрезвычайно сложно, не идут толковые специалисты... Разрушили систему быстро, теперь вопрос: как выходить из тупика?
НЕОБХОДИМО МЕНЯТЬ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ПОЛИТИКУ
- И где же выход?
- Здесь необходимо менять государственную политику. Космонавтика должна стать одной из приоритетных отраслей, иметь ощутимую государственную поддержку. Но прежде надо определить четкую стратегию. Что мы хотим, что нужно стране? Строительство заводов на орбите, создание баз на Луне или Марсе, размещение мощных энергетических комплексов вблизи планеты, которые будут передавать энергию на Землю, разработка космического лифта или, может быть, что-то еще, до чего даже фантасты не додумались? Нужны прорывные идеи, действительно амбициозные (в хорошем смысле) задачи, глубокие экономические расчеты. Увы, ничего этого сегодня нет.
Вопрос неновый. И "Труд" не раз остро писал о том, что космонавтика все еще на перепутье, и надо выходить из инерционного тупика. Но в ответ - тишина. Теряем время, упускаем шанс. Положение сложилось аховое. Учитывая это, президент Путин поручил разработать стратегию развития космонавтики на 30 - 40 лет. В ответ бумаги, не сомневаюсь, напишут, но удастся ли определить вехи так, как это делал Королев?
Я ЗАСЫПАЛ НА ЛЕТУ...
- В заключение личный вопрос. Интерес читателей "Труда" вызвали публикации в нашей газете о болезнях космонавтов во время полетов. Если говорить о вашем самочувствии, какие наиболее трудные моменты были во время полугодовой вахты на МКС?
- В эти шесть месяцев я, к счастью, серьезно не болел. Но, конечно же, командировка в космос - не прогулка по лесу. Скажем, и у меня, и у многих коллег в полете, особенно на первом этапе, нередко возникали проблемы со сном. Засыпаешь быстро, но через полтора часа просыпаешься. Кажется, совершенно выспался, смотришь в иллюминатор, любуешься Землей. Никак не можешь заставить себя закрыть глаза. А днем они начинают вдруг просто слипаться. Порой плыву из одного конца станции в другой и на 30 - 40 секунд, а то и на минуту проваливаюсь в сон. Но чувство опасности - не врезаться бы во что-то - будило, когда приближался, скажем, к столику или дальнему люку... Месяц примерно мучился. Так, между прочим, было и в первом полете. Издержки профессии.
А еще донимает на станции шум. Работают десятки вентиляторов, перемешивают воздух, иначе в невесомости образуются опасные застойные зоны выдыхаемого углекислого газа. Моторы сильно жужжат и днем, и ночью. У многих космонавтов слух ухудшается. Но я все время пользовался берушами, это помогло. Кстати, в американском сегменте значительно тише.
- Травм не было?
- Без этого не обошлось. Однажды утрамбовывал мягкие вещи, кулаком по ним тюкал, а там неожиданно попалась какая-то железяка. Вот и повредил правую руку - разрыв связки. Летать надо было еще полтора месяца, рука, понятно, болела. Пришлось пить болеутоляющие таблетки. А потом долечивался на Земле. Недавно только снял манжету, но рука еще побаливает. В космосе любая по земным меркам мелочь - даже ссадина, царапина - может превратиться в проблему... А еще во время выхода в открытый космос руки в перчатках у меня стирались до крови. Ну, наклеивал пластырь, серьезных последствий не было.
Все это в конце концов мелочи. Гораздо важнее другое - насколько интересные и важные задания выполняешь на орбите. Если знаешь, что приносишь большую пользу стране, науке, то все неудобства, трудности отступают на второй план.
ДОСЬЕ "ТРУДА"
Павел Виноградов проявил удивительное упорство, целеустремленность, чтобы достичь космических высот. Он родился в Магадане в 1953-м. Учился в средней школе в Анадыре - северная закалка помогла в жизни. Был призером физико-математических олимпиад. Окончил Московский авиационный институт, получив два диплома. Сначала прошел полный курс на очном отделении факультета "Летательные аппараты", затем на заочном другого факультета - "Системы автоматизированного проектирования". Основательная подготовка и очевидные способности помогли ему подняться по карьерной лестнице до начальника сектора в ракетном объединении "Энергия" - бывшем КБ Сергея Павловича Королева. Занимался в том числе и стыковочным узлом для нашего многоразового "Бурана". Лишь в 38 лет его зачислили в отряд космонавтов "Энергии". Несколько раз был дублером, трижды готовился в составе основного экипажа, но полеты по разным причинам откладывались. И все же своей цели достиг. Сначала на "Мире", а потом на Международной космической станции (МКС) отработал в общей сложности 380 суток. Совершил 6 выходов в открытый космос. Сейчас - начальник отдела летной подготовки службы космонавтов.