Не с угнетенных, знамо, не с бедствующих, не с тех, кто больше всех потерпел от режима, а с тех, кто до поры с ним ладил, а потом поссорился. Элита в России — к сожалению, единственный слой, который вообще способен взбунтоваться, потому что только у него, похоже, есть здесь чувство собственного достоинства. Для остальных уже не унизительно постепенно лишаться всего, ради чего жить вообще стоит: культуры, науки, политики, прав, работы…
Но элита сопротивляется — она привыкла, что с ней считаются, дружат, что ее ГИБДД не останавливает, в конце концов… На Западе звезды перед законом равны: будь ты Гибсон или Гальяно — изволь не ездить в пьяном виде и не ругать евреев вслух. В России звезда —
Я не знаю, кто там с чего сошел, да и было ли, собственно, что терять, — пока кремлевская идеологическая и культурная политика свидетельствуют о том, что Алла Борисовна со своей констатацией запоздала этак лет на пятнадцать, — но факт остается фактом: с нашими звездами нельзя разговаривать так, словно они ваша собственность. Они к этому не привыкли, и мы этого тоже не любим. Мы как бы делегировали им наше достоинство, и кто оскорбляет нашего кумира — форварда, певца, артиста, — тот посягает и на нас. Бунтовать тут способны те немногие, у кого есть или настоящая слава, или очень большие деньги; главные враги власти — прославленный на весь мир писатель Лимонов, богатейший некогда олигарх Ходорковский, бывший
А компромат… эк чем удивили! Если нас не отвратили от нее художества, высказывания и поступки последних сорока лет, которые она провела на виду у всего Отечества, где уж
