Николай Басков, певец:
— Еще в детстве мама рассказала мне историю о семейной реликвии — дедушкином нательном крестике. Мой дедушка по маминой линии Николай Еременко был военным, состоял в партии и являлся атеистом. А вот бабушка была верующей. Когда дед в 41-м году уходил на фронт, бабушка тайком зашила ему в одежду православный крестик, освященный в церкви. Крестик был маленький, дешевый, но бабушка будто вложила в него всю свою любовь, всю веру.
Ни один из друзей-однополчан деда не выжил, не вернулся никто. В той войне погибли все, с кем он уходил на фронт. А дед прошел всю войну и в 45-м дошел до Берлина. Наша семья уверена, что деда уберег тот крест, вшитый бабушкой в одежду. Этот крестик и по сей день бережно хранится у моих родителей.
Елена Бережная, фигуристка:
— Мой дедушка Захаров Иван Петрович служил с 41-го по 45-й год. Уже в самом начале войны был командиром разведки, в его обязанности входило выслеживать вражеские танки и самолеты и ликвидировать их. Он забирался на самую высокую точку в каком-нибудь населенном пункте-либо на сосну, либо на крышу самого высокого здания — и оттуда направлял огонь по вражеским объектам. Пару раз в то место, где он находился, прицельно попадали бомбы. Но, как он сам признавался, он «падал удачно». Не могу себе представить, как так можно удачно упасть, когда в тебя стреляют из ракетницы.
Но серьезных ранений у него не было. Только небольшая контузия, вследствие которой в старости уже он стал плохо слышать. У него три ордена: 9 декабря 41-го он в составе 191-й Новгородской Красноармейской стрелковой дивизии участвовал во взятии немецкого города Тахвиль. За это его наградили орденом Красного Знамени. Потом он нес впереди полка флаг, за что получил орден «За отвагу», а Красную Звезду ему дали за взятие немецкого города Штетель и нескольких польских городов.
В станице Рокотская, куда он попал после войны и где так и остался жить, дедушка познакомился с моей бабушкой. У них родились четверо детей, одна из которых — моя мама. Сейчас, к сожалению, дедушки уже нет в живых, но мы его помним и любим.
Татьяна Щеголева, баскетболистка:
— Дедушка Леонид Сергеевич, наполовину бурят, воевал с Халхингола и до самой капитуляции Японии в конце 1945-го, то есть более шести лет. Бабушка Софья Васильевна выполняла роль локаторов, еще до введения этих агрегатов в войска. Следила с вышки в бинокль за самолетами, визуально и на слух определяла марку немецкого самолета, направление его движения, высоту и сообщала зенитчикам. Во время одного из авианалетов бабушку взрывной волной сбросило с наблюдательной вышки, и она получила тяжелые ранения.
Особенно неприятные осложнения были с ногой — хотели ампутировать. Но молодой хирург, рискуя бабушкиной жизнью и собственной карьерой, решил обойтись без этого. Главный довод его был: «Как же такая молодая девушка останется одноногой!» Риск оправдал себя, но бабушка, к сожалению, так и не узнала фамилию своего спасителя.
Татьяна Пушкина, телеведущая:
— Моя бабушка Вера Сергеевна Шишакова была летчицей. Она начинала служить в одном батальоне с известными военными летчицами-героинями Валентиной Гризодубовой и Мариной Расковой. Несмотря на такое трагическое событие, как война, моя бабушка в 43-м году оказалась в интересном положении. Ее послали в Новосибирск в эвакуацию, но с заданием: будучи беременной, она в аэропорту Толмачево стала инструктором по обучению молодого женского состава летной подготовке на самолетах У-2. Там бабушка и родила мою маму. У мамы даже в паспорте в графе «Место рождения» указан Новосибирск, хотя все ее родственники — москвичи. После родов она перестала обучать молодежь и до сих пор все награды, которые она получает, — это награды труженика тыла. Я не думаю, что моей бабушке обидно такое отношение, ведь она уникальный человек — никогда ничего не ждет взамен. У бабушки трое детей, и в настоящее время она помогает своему среднему сыну строить дом, даже помогает бревна таскать. А муж бабушки Михаил, отец моей мамы, с войны не вернулся: он погиб под Варшавой в 45-м.
Анастасия Макеева, певица:
— В 1943 году, когда начались бои под Сталинградом, моего дедушку старшину Макеева Василия Тихоновича тяжелораненого взяли в плен. До войны Василий Тихонович занимался борьбой и греблей, он был сильным мужчиной и предложил пленным бежать. Бежать было сложно, так как большинство пленных были ранены. После долгих обсуждений Василию Тихоновичу поставили условие: если он «снимет» часового, то за ним пойдут и остальные пленные. У дедушки получилось: он ударил часового головой, тот потерял сознание. Все русские пленные выскочили, сели на подводы и уехали. Но так как это было на линии фронта, то в них стреляли и немцы, и русские. Уцелели всего четверть сбежавших из плена. Потом со стороны русских была проверка, долгая и тщательная. После всего пережитого Макеева Василия Тихоновича наградили орденом Красной Звезды.
Владимир Девятов, певец:
— Мой дядя, младший сержант 2-го мотострелкового батальона Владимир Игоревич Девятов, погиб 29 сентября 1943 года, когда попал под обстрел в поселке Великий Букрин, Киевской области. Несколько лет назад я ездил вместе со своим отцом на братскую могилу воинов, где захоронен мой дядя. К нашему удивлению и ужасу, мы не обнаружили там его имени. Чтобы увековечить имя нашего родственника, я отправил письма Черномырдину. После долгих проверок и ожиданий список воинов, погибших при освобождении поселка Великий Букрин и указанных на братской могиле, пополнился фамилией Девятов.
Екатерина фон Гечмен-Вальдек, продюсер:
— Мой дядя-поляк, офицер Тадеуш Крышьяк, попал на войну, когда ему было всего 20 лет. Он только окончил офицерское училище в Кракове и получил первые погоны, когда в Польше началась война. Он среди прочих польских офицеров попал в ГУЛАГ, пройдя по этапу до Калужской области, но был одним из 30 поляков, избежавших расстрела в Катыни. Их имена были в списках швейцарского Красного Креста, которому было известно, что эти 30 находятся в советском плену. Поэтому их не стали расстреливать — сразу бы стало понятно, что эти люди погибли в советском лагере. Все время в лагере он вел себя по гулаговским меркам дерзко: они с товарищами продолжали сознавать себя офицерами польской армии, поддерживать субординацию и даже выпускали газету. Когда власти согласились отправить польских заключенных из СССР в Иран, куда в 1942 году была переброшена союзническая армия генерала Андерса, состоящая из польских солдат и офицеров. В форме британского офицера он прошел всю войну, служа в частях Второго польского корпуса в Италии, и прославился тем, что в кровавой битве под Монте-Кассино, где погибли тысячи людей, не только не получил ни царапины, но и сохранил весь личный состав своего подразделения. Ему было 25. Закончив войну в Англии в чине капитана, дядя женился и уехал в Америку. Сейчас он все еще красив, полон сил и остается одним из немногих свидетелей ключевых событий нашей эпохи.
Арчи, телеведущий:
— Я горжусь своими родственниками. Моей бабушке Софье Дмитриевне Ефипенко, как и тысячам других наших соотечественников, во времена Великой Отечественной пришлось пережить очень многое. Даже представить себе страшно, как это — в 17 лет попасть в плен! Мой дядя освобождал родной город от захватчиков. Я благодарен им, и эта память будет жить вечно.
Софья Дмитриевна Ефипенко:
— В 1943 году меня, 17-летнюю девушку, под охраной угнали в Германию. У немцев все было жестко. В лагере я пробыла два года, вплоть до лета 1945-го. Когда был открыт второй фронт, нас освобождали американцы. Ну как освобождали: они шли без потерь и забирали всех из лагерей. У меня еще был старший брат — его уже нет с нами, — который в годы Великой Отечественной партизанил в нашем районе, в городе Осиповичи. В 1945 году он был в отряде освободителей.
Михаил Шуфутинский, певец:
— Я, к сожалению, не могу много рассказать про отца Захара Давидовича Шуфутинского, так как прожил с ним немного времени. Дело в том, что после смерти моей матери у папы была другая семья, а я воспитывался в основном бабушкой и дедом. Но я знаю, что отец прошел всю войну от Москвы до самого Берлина. И после мая 45-го еще около года он находился в Германии в составе нашего воинского контингента. Помню, в детстве у нас в квартире в рамке висела фотография, где папа в форме сидит верхом на лошади и играет на трубе. У меня очень мало информации, но если я не ошибаюсь, то в разные годы он служил и в разведке, и в авиации. У отца было множество наград, были ранения. Каждого 9 Мая обязательно были встречи с фронтовыми товарищами. Он их всегда очень ждал. После войны отец окончил медицинский институт, женился на моей маме. Когда мамы не стало, он снова женился, родился мой сводный брат.
Александр Песков, пародист:
— Во время Великой Отечественной войны наша семья так же сильно пострадала, как и многие другие семьи. Мои предки и воевали, и в концлагерях сидели. Я потерял обоих дедов. Один из них, Зосим Иванович Вяткин, посмертно награжден орденом Отечественной Войны. Его имя в числе других выгравировано на доске памяти погибшим воинам, что на мемориале у Поклонной горы. Это его единственное фото, оно опубликовано в книге «Герой севера». Снимок был сделан еще на финской войне. Он погиб в Польше в феврале 1945 года, пал смертью храбрых. Похоронен Зосим Вяткин тоже в Польше.
Анастасия Приходько, певица:
— Мой дедушка, Приходько Михаил Никитич, жил на Кубани, и на фронт его забрали, когда ему было всего 16 лет. Он прошел операцию «Багратион», Курскую дугу, а за взятие Берлина получил медаль «За отвагу». Дедушка частенько вспоминал, как 8 мая, когда был взят Берлин и закончилась война, он вместе с отрядом ждал цистерну со спиртом, чтобы отметить победу над фашистами. Но фашисты смогли перехватили цистерну и заменили обычный спирт на технический, который опасен для людей. Когда это канистра пришла и все начали отмечать, дедушка вместе с другом отошли от отряда, они хотели вдвоем отметить, вспомнить тех, кто не дожил до столь ожидаемой победы. Когда они вернулись, то удивили страшную картину: отряд отравился. Многие тогда умерли. Дедушка и его друг остались живы.
Александр Домогаров, актер:
— После второго курса ВГИКа отец ушел на фронт в составе первой фронтовой бригады Театра Советской армии. Вместе с ним в этой бригаде были Михаил Андреевич Глузский, Андрей Павлович Петров… Под Ржевом, в 1942-м, отца тяжело ранило, после чего вернуться на фронт он уже не смог. Отец остался в кадрах Советской Армии. Он кавалер ордена Боевого Красного Знамени, и еще у него свыше 20 орденов и медалей. Так уж сложилась жизнь у отца, что до войны он успел сняться только в одном фильме — «Александр Суворов». После войны жизнь была уже другая, и съемок в ней для него уже не было.
Диана Арбенина, певица:
— В 1941 году дедушку Анисима Федоровича, офицера медслужбы, призвали на фронт из небольшого городка Борисов, что под Минском. Мою бабушку же, Софью Семеновну, отправили в эвакуацию к родственникам, в деревню на восток Беларуси. Там она и родила старшую дочь, поскольку начало войны встретила на восьмом месяце беременности. Вскоре фашисты заняли деревню, и в дом, где жила бабушка, поселили немцев-агрономов, приехавших из Германии работать на территории СССР. Немцам выдавали продуктовый паек. Молодой маме и ее новорожденной дочери удалось избежать голода — немцы изредка подкармливали. Пару раз даже перепадали сгущенка и галеты.
Но спокойное существование продолжалось недолго. Кто-то из деревенских полицаев донес, что Софья Семеновна — жена офицера. После этого ее — и одну, и с маленькой дочкой — стали таскать на допросы. Три раза водили на расстрел, и трижды ей удавалось спастись. Дедушка же дошел до Калининграда (Кенигсберга). Затем его с семьей перебросили в Японию, на японский в ту пору остров Сахалин. Там уже родилась моя мама, Галина Анисимовна. Бабушка моя жива: при том, что уже перешагнула 90-летний рубеж, она абсолютно ясно мыслит. Бабушка вернулась в родной Борисов и живет в Белоруссии. Дедушку пережила уже на 23 года. Несмотря на то что ей неоднократно предлагали выйти замуж, она остается верна мужу. У Софьи Семеновны масса достоинств. Считаю, что именно от бабули мне достались щедрость и широкий взгляд на мир. Но есть у нее свой пунктик: она не умеет читать и очень этого стыдится. Когда ей приходится расписываться — на какихто квитанциях, например, — она ставит крестик, стараясь, чтобы никто из близких не заметил.
Мария Аронова, актриса:
— На фронте погибли оба моих деда — мамин отец Петр и мой двоюродный дед, дядя мамы, Александр. Оба погибли в 1941 году. Семье пришли лишь извещения о том, что они пропали без вести: где погибли, как — неизвестно. Знаю только то, что оба были призваны из города Долгопрудного. Александр был пулеметчиком, когда его призвали на фронт, ему было 19 лет. А Петру было около 25, и его направили служить в пехоту. У нас в парке Долгопрудного стоит памятник солдатам, погибшим в войну. На нем высечены фамилии обоих моих дедушек. До войны дедушка, Петр Лукьянович Сытов, участвовал в народном театре и как раз в 1941-м хотел всерьез этим заняться — поступать в театральный институт. Говорили, что он был очень талантлив и вполне мог бы вырасти в большого артиста или режиссера. У меня сохранилась фотография деда с его коллективом, где он в роли Незнамова («Без вины виноватые»). К сожалению, война помешала его планам сбыться. Александр же был музыкантом: он играл на трубе. По отцовской линии тоже были прошедшие войну. Например, три сестры, которые всю жизнь прожили рядом бок о бок в одной огромной питерской квартире. В семье их называли анфирозы. Они прошли вместе всю блокаду Ленинграда. Я их не застала, а вот мой старший брат видел, даже гостил у них и рассказывал о своем неизгладимом впечатлении: уже после войны, в каждом шкафу, в каждом ящике у сестер лежали запасы сухарей, мыла и спичек.
Егор Кончаловский, режиссер:
— Мой дед по материнской линии, Владимир Аринбасаров, был офицером-танкистом, прошел большую часть войны, пока не получил тяжелое осколочное ранение. Другой дед, Сергей Михалков, был военным корреспондентом, прошел всю войну и был контужен.
Ни один, ни другой об этом много говорить не любили. С Сергеем Михалковым я вообще впервые серьезно поговорил о войне только, когда делал о нем фильм «Я был советским писателем». Сергей Владимирович признался, что, наверное, самым большим счастьем для него было то, что он остался в живых. Более того, смог прожить после войны еще практически 65 лет. Дед Аринбасаров же тему войны практически не поднимал. Добрый, мягкий, улыбчивый — он не похож был на человека, по которому так прошлась война. В семье, кстати, властвовала больше бабушка. Но один яркий момент мне все же запомнился. Когда у них сгорел танк, они попали в окружение, не могли выйти и простояли три дня в болоте по горло в воде, держа автоматы над головой. А дело было, представляете, в ноябре! С Сергеем Михалковым на войне тоже бывали разные случаи. Например, однажды они ехали на автомобиле и случайно попали прямо в строй немцев, которые шли по опушке леса в наступление. К счастью, они успели развернуться и удрать. Но факт феноменальный: советские офицеры проехали в открытом автомобиле через толпу немцев.
Ярослав Рыбаков, двукратный чемпион мира по прыжкам в высоту:
— Мой прадед Рыбаков Иван Федорович до войны работал шофером в лесничестве, в 1941-м был призван ярославским военкоматом. Его отправили на 1-й Украинский фронт. Вскоре его дивизия попала в окружение. Мой прадед пробыл в плену полгода. Там тоже его заставляли шоферить. Однажды он умудрился убить часового и угнать грузовик через линию фронта. Его история похожа на сюжет шолоховской «Судьбы человека». С той разницей, что уже советский особист собирался отправить прадеда в сибирские лагеря. Вступился артиллерийский офицер: угрожая особисту пистолетом, он забрал прадеда в свою роту. Тот у него шоферил до мая 1945-го. Вместе брали Киев, Будапешт и Прагу. Несколько раз прадед спасал артиллерийскую батарею — под бомбами и обстрелами доставлял снаряды на передовую. Был награжден орденами Красной Звезды и Мужества, медалью «За отвагу».
В 1944 году случилась трагикомическая история. Мой дед Юрий, тогда 10-летний ребенок, написал своему отцу такие воодушевленные призывы бить фашистов, что Иван Федорович не удержался и дал почитать товарищам. Детские пожелания дошли до уха командира, и тот так расчувствовался, что предоставил моему прадеду 10-дневный отпуск. Но когда Иван Федорович добрался домой, то пошел «по рукам»: каждый день его увозили в какой-нибудь клуб, предприятие или колхоз, где собиралось много людей, требовавших фронтовых рассказов. В результате, к огорчению мальчика, за 10 дней отец дома побыл совсем мало. От твердо вознамерился уехать вместе с ним на фронт. Иван Федорович отправился в расположение части, и в тот же день сын бросился его догонять. Его нашли нескоро и довольно далеко от дома.
Демобилизовавшись, Иван Федорович шоферил до 75-летнего возраста. Вообще он был очень бодрым, активным человеком. Больше всего переживал за своего брата Владимира, который пропал без вести под Ленинградом. Прадед каждое лето ездил в те места, расспрашивал местных жителей, сам вел какие-то раскопки. Умер, когда ему исполнился 91 год. Мне тогда было 13, и я его хорошо запомнил. Но про войну он не любил рассказывать. «Грязное, противное это дело. Нехорошо хвалиться, что убивал людей», — отмахивался Иван Федорович.
Егор Пазенко, актер:
— У меня вообще основные в жизни праздники — Пасха, Новый год и 9 Мая. То есть День Победы — это один из самых главных праздников в моей семье с детства, а теперь уже в моей семье, в которой я являюсь главой. Оба моих дедушки и одна бабушка воевали. Когда я был маленький, бабушка мне даже сказки про войну рассказывала. Это истории точь-в-точь похожи на те, которые показаны в фильме Никиты Михалкова, но они мне тогда не казались страшными. Потому что я понимал, что это жизнь и что так оно и было на самом деле. Один из моих дедов дошел до Чехословакии, второй был шофером, поэтому он вообще много где побывал, на разных фронтах. Один дед был кадровым военным, который окончил войну капитаном, а потом и до полковника дошел. Второй был простым солдатом. К сожалению, их уже нет в живых. Но дома у родителей в Киеве сохранились все их награды, фотографии и бабушек, и дедушек.
