- По моему глубокому убеждению, израильское и палестинское руководство (я имею в виду лидеров - Ариэля Шарона и Ясира Арафата) не заинтересовано в достижении мирного соглашения. Судите сами по минувшему году пребывания у власти Шарона. Он получил огромный кредит доверия, а его предвыборный лозунг был: "Только Шарон принесет Израилю мир и безопасность". Но посмотрите - сейчас нет ни мира, ни безопасности. Израильская экономика подорвана, в обществе царит атмосфера безнадежности и безысходности. И это наводит на весьма печальные размышления о том, что у Израиля нет внешней политики, а только внутренняя, вернее, узкокорыстные расчеты ее политического руководства.
Образовался, я бы сказал, стойкий старческий треугольник Шарон - Перес - Арафат, и его очень трудно расшатать. Арафат в равной степени заинтересован в Шароне и Пересе, как и они в нем. Шимон Перес - мудрый и уважаемый патриарх, который всегда контролировал ситуацию, но сейчас сам стал заложником сложившейся ситуации.
Я весьма положительно отношусь к саудовской мирной инициативе. Она сняла кавычки с теории Переса о "новом Ближнем Востоке", где все государства будут жить в мире и тесно сотрудничать. Многие в Израиле крайне скептически относились к его предвидению, между тем инициатива саудовского наследного принца идет именно в этом направлении. Так что прошлые заслуги Переса несомненны, но ему пора оставить будущее новым поколениям.
Характерно, что на передний план сейчас выходят лидеры русскоязычной общины Израиля, как наиболее динамичные и современно мыслящие. Скажем, Щаранский и Либерман уже стали общенациональными фигурами. Их правая позиция - это, с одной стороны, естественное поведение неофитов, которые хотят казаться святее Папы Римского, с другой стороны, они улавливают общественный настрой. Но я надеюсь, что происходящие в русскоязычной общине процессы приведут к прагматическому и рациональному подходу. Мало кто доволен ситуацией с безопасностью, все страдают от экономического упадка, а самое главное - наши дети служат в израильской армии. И я не думаю, что многие родители согласны с тем, что их детей посылают охранять какие-то поселения, участвовать в разгоне демонстрантов, обыскивать прохожих на блокпостах, разрушать дома, охотиться за кидающими камни мальчишками.
В последние месяцы в Израиле ширится движение отказников, которые не хотят служить на "территориях". Их позиция мужественна и достойна уважения, и я единственный из израильских политических деятелей выразил им моральную поддержку. Я считаю, что в конечном счете будущее за лагерем мира, а не войны. Параллельно с борьбой против террора необходимо представить общественности, и израильской, и палестинской, политическое решение, политический выход. Отсутствие ясной перспективы и вызывает ощущение тупика, припертости к стене.
Ситуацию может изменить только общественное движение снизу. Ведь, по сути дела, половина ответственности за каждый террористический акт ложится на израильское руководство, так же как половина ответственности за каждую израильскую операцию на "территориях" несет палестинское руководство. Если оппозиция в Израиле наберет силу, если у палестинцев окрепнет убеждение в том, что террор никуда не ведет, что нужно сесть за стол переговоров и договариваться, тогда можно воспользоваться любой инициативой, в том числе и саудовской, чтобы сбить волну безысходности и отчаяния. Оба народа действительно устали от всего этого.
Мир для Израиля предполагает, что ему придется многим поступиться, в частности поселениями на "территориях". Но сделать это будет необходимо, и общественное мнение должно дозреть до понимания этого. Однако время не ждет. Сейчас принимать решение намного сложнее, чем полтора года назад. Слишком много за это время было разбито надежд. Чем больше проливается крови, тем дальше мы от заветной цели.
Я уверен, что нам в Израиле должна помочь серьезная общественная дискуссия, ибо мы достигли точки кипения, оказались на судьбоносном перепутье - либо втягивание в тяжелую бесконечную войну, либо возвращение за стол переговоров. И мне кажется, что большинство израильского народа за переговоры.