В Ростовской области — впервые в российской судебной практике! — рассматривался вопрос о возможности искусственного оплодотворения (ЭКО) от человека, который... умер. Этот сюжет заслуживает экранизации, хотя получится очень тяжелое кино. Попробуем разобраться в деталях этой истории.
Начало истории банально: жительница Ростова-на-Дону Жанна (имя изменено) на протяжении нескольких лет безуспешно пыталась забеременеть и родить. Ее муж был ощутимо старше супруги, разница в возрасте составляла 30 лет, и в какой-то момент к паре пришло понимание, что естественным путем зачать уже не получится. Последней надеждой стало ЭКО.
Процедуру проводили в одной из лучших клиник Санкт-Петербурга. Первая попытка окончилась неудачно, пара начала готовиться к ее повторению. Однако буквально накануне муж скончался. Убитая горем женщина вовсе не отказалась от назначенной повторной процедуры, но тут выяснилось, что договор с клиникой автоматически прекращался после смерти любого из супругов. При этом все биоматериалы, в том числе и уже оплодотворенные яйцеклетки, подлежат уничтожению.
Жанна решила оспорить эти положения документа. Она попробовала использовать нормы закона «О защите прав потребителей» и доказать, что искусственное оплодотворение — это услуга. Раз беременность не наступила, значит, услуга была оказана не полностью, и клиника должна сделать как минимум еще одно ЭКО. Советский районный суд Ростова-на-Дону после долгих разбирательств (подобные вопросы не то что в области, в стране рассматривались впервые!) отказал в удовлетворении ее требований. Отчаянная попытка через суд признать эмбрионы наследуемым имуществом, чтобы в дальнейшем получить полное право ими распоряжаться, тоже не удалась. Суд снова не согласился с доводами женщины.
Оспаривать его решение вдова не стала, все оплодотворенные эмбрионы уничтожены. Жестоко? Не то слово! Но, по словам юристов, все справедливо.
— По-человечески жалко всех без исключения. Но с юридической точки зрения здесь не могло быть никакого другого решения. Если уничтожение эмбрионов после смерти одного из супругов прописано в тексте договора с клиникой, то это единственно возможный вариант развития событий. Обращение в суд только отсрочило неизбежное. Но даже если бы по каким-то причинам договор с клиникой был признан несостоятельным, суд все равно не определил бы оплодотворенные яйцеклетки наследуемым имуществом, поскольку в отношении такого рода биологических материалов действует особый правовой статус. И для того, чтобы здесь что-то изменилось, необходимо переписывать Конституцию, — прокомментировала решение Ростовского суда юрист Татьяна Белова.
От себя добавим: наверное, Жанна могла — исключительно по своей природной забывчивости — не извещать клинику о смерти супруга. Для проведения повторной процедуры ЭКО его личное присутствие там и не требовалось. Однако даже завершись процедура удачно, она могла бы привести к тяжелым правовым последствиям — например, хотя бы в виде сложных споров между наследниками.
В общем, деликатная ситуация. И с живыми-то отцами хлопот хватает, а уж с неживыми и подавно.
