Накануне Красимира специально для «Труда» рассказала о том, что значит для нее музыка Верди, как обстоят дела в ее родной Болгарии и как она относится к России.

— С какими эмоциями вы собираетесь в Москву?

— Честно сказать, безумно волнуюсь. Во-первых, я так понимаю, это открытие Большого театра после долгого ремонта. Во-вторых, «Реквием» Верди сегодня — едва ли не ключевое произведение в моем репертуаре. Я очень долго ждала момента, когда мой голос будет к нему готов. Свой первый «Реквием» спела недавно — в Берлине, с оркестром Берлинской филармонии. За дирижерским пультом стоял замечательный Марис Янсонс, а моими прекрасными партнерами были Ольга Бородина и Ильдар Абдразаков. Я люблю славянскую, особенно русскую музыку, потому что в ней есть не только мелодическое очарование, но и фантастически глубокое содержание, которого, мне кажется, нет, например, во французской музыке. Славянская музыка, как и итальянская, близка мне еще и своей невероятно яркой эмоциональностью. Обожаю Римского-Корсакова. Татьяна из «Евгения Онегина» Чайковского — моя героиня на сто процентов! Кстати, мне очень нравится выступать вместе с Владимиром Федосеевым — прекрасный дирижер, фантастический музыкант! Сравнительно недавно мы сделали оперу Дворжака «Русалка» в Цюрихе. Это была не работа, а чистое наслаждение. И замыслы практически всех наших дальнейших совместных выступлений родились именно тогда. В конце феврале я снова приеду в Москву, чтобы вместе с маэстро исполнить «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса. Но мой основной репертуар, естественно, итальянско-французский — и немного Моцарта. Я обычно пою очень много Верди — «Луиза Миллер», «Дон Карлос» и, конечно, «Реквием» и «Отелло».

— Кто чаще всего выступает в роли вашего душителя?

— Александр Антоненко (тенор из Латвии. — «Труд»). Он — одно из последних открытий великого Риккардо Мути. Вообще Мути очень любит открывать певцов, но особенно он горд на счет Саши, потому что найти настоящий голос для «Отелло» было нелегко во все времена. Сегодня, когда реклама везде нас захлестывает, думаю, очень легко стать звездой на один день. Куда труднее оставаться звездой на долгое время. Ныне «звезда» и «профессионал» — часто несовпадающие понятия.

— Вам тоже удалось стать любимой певицей великого и ужасного Риккардо Мути.

— Мути работает как репетитор, как дирижер невероятно интересно, глубоко и детально. Он говорит, как ты должен спеть буквально каждую ноту. Задает максимально высокий уровень, и человек, работающий с ним, должен быть абсолютно готов к этому. Я делала с ним первой «Ифигению в Авлиде» Глюка в Риме. Это была мечта, а не работа! Мути — трудный человек, но когда его демонизируют, это несправедливо!

— Но его попросили из «Ла Скала» фактически за его характер.

— Просто он перфекционист. А это очень часто неудобно для окружающих.

— Приятельствуете ли вы с кем-нибудь из своих русских коллег?

— С Катей Губановой, например. Мы очень часто пели вместе и еще будем петь. Кстати, в «Реквиеме» тоже. Но, к сожалению, мой русский язык, мне кажется, полон ошибок. В социалистической Болгарии это был обязательный предмет в общеобразовательной школе, отчего его многие очень не любили. А мне русский всегда нравился. Я с детского сада его учила, потом в школе, в университете. Учила, учила, но так, к сожалению, и недоучила.

— А почему вы решили переселиться из Софии в Вену?

— Моя работа связана с постоянными переездами, а Вена — это центр Европы: оттуда удобнее всего добираться до любой точки мира. К тому же в Болгарии, я думаю, ветер перемен разрушил больше, чем в России. И в отличие от вашей страны, мы, болгары, мне кажется, не слишком оптимистично смотрим на жизнь.