Самая востребованная звезда Великобритании Руперт Артур Эверетт родился в богатой семье в Норфолке и, наверное, не случайно специализируется на ролях потомственных аристократов. Ланселот и принц Уэльский, короли Карл I и Карл II... Даже скандальная слава открытого гомосексуалиста никак не вредит его "монархической" карьере. Сейчас на счету этого "красавца-мужчины, недоступного женщинам" (как шутят о нем в Голливуде), 40 киноролей, среди которых "друг" в "Свадьбе лучшего друга" (с Джулией Робертс и Камерон Диаз), Кристофер Марлоу во "Влюбленном Шекспире" (с Гвинет Пэлтроу), Оберон во "Сне в летнюю ночь" (с Мишель Пфайффер), Вальмон в новой версии "Опасных связей" (с Катрин Денев и Настасьей Кински), британский шпион, работавший на русскую разведку, Ким Филби в "Двойном агенте" (с Шарон Стоун)...
Сейчас Эверетт живет в Нью-Йорке. Перестав бунтовать и эпатировать публику, он ведет буржуазный образ жизни и души не чает в преданнейшем друге - огромном лабрадоре по имени Моу. "Этот пес - единственное существо в мире, которое меня понимает, - уверяет актер. - С ним не сравнится ни один мужчина и ни одна женщина". Корреспонденту "Труда" удалось побеседовать со знаменитым актером во время одного из его приездов в Москву.
- Господин Эверетт, чем вам запомнилась работа над "Тихим Доном"?
- Когда я получил это предложение из далекой России, то поначалу очень удивился. Мне казалось, я совершенно не подхожу для роли лихого донского казака Мелехова. У нас с ним нет ничего общего. Я был, вероятно, самым странным выбором для "Тихого Дона". Хорошо понимаю, что эта роль - мечта любого русского актера, но для меня это был кошмар. Во всяком случае, поначалу. Прочитав роман, причем не один раз, я все равно не знал, как подступиться к этому образу. Но сниматься все же согласился, и поездка в Россию стала поворотной в моей судьбе. Шел 1991 год. Советская эпоха уходила, уступая место непонятно пока чему. В Москве были серьезные трудности с ресторанами, а ночных клубов вообще не было. Светская жизнь в вашей столице находилась еще в зачаточном состоянии. Но я замечательно проводил время, общаясь с Сергеем Бондарчуком и его женой. Бондарчук был чрезвычайной личностью, очень темпераментным человеком. Он мог быть и невероятно обаятельным, и очень жестким, даже невежливым. Но мне нравилось все: и работать на "Мосфильме", и жить в московской квартире. С тех пор у меня здесь осталось много друзей, которых я время от времени навещаю, а они ездят в гости ко мне в Нью-Йорк.
- А были какие-то неприятные моменты?
- Было все: и смешное, и горькое. Помню, когда мы ехали на поезде, который так прямо и назывался "Тихий Дон", в вагоне-ресторане нам подавала остывший обед странная женщина. У нее не хватало нескольких передних зубов, зато на ногтях был длинный маникюр. На юге России, где проходила часть съемок, меня поселили в хижине одной женщины. По вечерам туда сходились со всей округи старики с железными зубами посмотреть на живого Григория Мелехова. Ни до, ни после этого ни в одной стране мира я не видел таких пьянок... Я был в восторге! Правда, когда вернулся домой, казалось, моя печень просто отмерла, а похмельный синдром преследовал, наверное, с полгода...
- По-вашему, "Тихий Дон" как проект удался?
- По-моему, фильм у Бондарчука получился интересным. Как телесериал, так и версия для большого кино. Жаль, что итальянцы столько лет его не выпускали. За это время он уже успел бы заработать в мировом прокате огромные деньги. Но с другой стороны, может быть, "Тихий Дон" Бондарчука, как хорошее вино, стал только лучше от 15-летней выдержки? Думаю, сейчас он будет смотреться еще интереснее, чем тогда.