- Алексей, у вас на правой щеке два аккуратных шрама, как будто следы от укусов, - это, случаем, не результат съемок в "Дозорах", где вы играли вампира Костю?
- Нет. Ха-ха. Это "бандитская пуля" еще из детства.
- Я слышал, что ваши родители были недовольны, что вы стали актером. А как дело обстояло с братом, который пошел по вашим стопам?
- Не совсем так. Из родителей у нас только мама. Отец умер, когда мне было пять лет, а брату - шесть. Когда мы подросли, мама, конечно, переживала, ту ли профессию мы выбираем, поскольку в середине 90-х кино в стране снимали мало, проката практически не было, а в театрах актерам платили сущие гроши. Как жить и содержать семью, было непонятно ни ей, ни нам. Но мама всегда верила в нас с Андрюшей.
- Многие режиссеры, в фильмах которых вы играли, говорят, что с вами приятно работать, поскольку у вас настоящий мужской характер. Через какие испытания пришлось пройти, чтобы это качество сформировалось?
- В юности у меня было все: и спорт, и победы, и поражения. В 13 лет машины мыл, помогал на стройке, будучи уже студентом, подрабатывал барменом. Десять лет играл в театральном кружке в подмосковном Солнцеве. Но дело не в этом... Просто мне с детства приходилось принимать самостоятельные решения. И еще я считаю, что мама нас с братом воспитывала очень правильно. Много рассказывала об отце, которому нельзя было отказать в благородстве и мужестве. С тех пор мне интересно наблюдать эти качества в других людях.
- В фильме Александра Велединского "Живой" вы сыграли одноногого солдата, вернувшегося из Чечни...
- Вот вы и попались. Это роль моего старшего брата Андрея. Ха-ха. Один - ноль. Нас часто путают. В "Живом" я сыграл другую роль - православного священника, который помогает солдату-калеке прийти к Богу.
- В "Оранжевой любви" ваш герой-фоторепортер влюбляется с первого взгляда так сильно, что жертвует здоровьем, чтобы стать с заболевшей любимой на равных. Вам эта коллизия близка?
- Я не верю в любовь с первого взгляда. Думаю, вряд ли так быстро можно понять, нужен ли тебе этот человек, будет ли с ним хорошо и что нового привнесет в твою жизнь эта встреча. Чтобы любовь по-настоящему раскрылась, должно пройти немало времени. Во всяком случае, так происходит в моей жизни, потому что с первого взгляда я не могу разобраться в своих чувствах.
- Ваш герой добровольно затворяется с любимой девушкой в квартире без возможности выйти и видеться еще с кем-либо, без телефона, ТВ, радио, книг. Думаете, современный зритель вас поймет?
- Почему нет? Я верю, что любящие могут счастливо прожить всю жизнь, храня друг другу верность и вместе старясь. Таких супружеских пар немало.
- Вопреки ожиданиям в "Оранжевой любви" почти не отражены события на майдане, хотя действие происходит в Киеве и возлюбленная вашего русскоязычного героя демонстративно говорит с ним на чистой украинской мове. Кстати, а как вы относитесь к "оранжевой" революции?
- Я к ней не отношусь. Не уверен, что понял эти события настолько, чтобы о них говорить. И вообще, давайте не будем о политике. Это мне не интересно.
Первый раз я попал в Киев четыре года назад, и поездка никаких особых чувств во мне не вызвала. Поэтому когда приехал туда прошлой зимой на съемки "Оранжлав", то был приятно удивлен. Город показался мне по-европейски чистым и уютным, а киевляне - доброжелательнее и образованнее, чем, скажем, москвичи. Правда, на улицах митинговали какие-то люди с флагами. Но я не стал вникать в суть происходящего, поскольку был поглощен своею ролью. С режиссером фильма Аланом Бадоевым мы долго репетировали, вместе размышляли, открывали друг другу душу.
- Если не секрет, что такого рассказали?
- Ну, я уже точно не помню. Для актера важен сам процесс "рассекречивания", некий момент доступа других к твоим сокровенным переживаниям. После этого легче воспроизводить на экране какие-то психологические состояния. В "Щепке" (Театральное училище имени Щепкина. - А. С.) у нас был такой тренинг: мы садились за стол, и каждый рассказывал о том, что он чувствует, о чем болит душа. И это всех нас здорово сплачивало. Хотя, как потом выяснялось, многие просто фантазировали или пересказывали переживания других людей. Я таких уловок не понимаю, поскольку сам очень искренний человек. Тем не менее такие тренинги помогают в профессии, ведь мой актерский опыт не так велик. Я всему только учусь, многое еще предстоит прочувствовать и понять.
Недавно пересмотрел "Войну". У меня собралась шумная компания друзей, которые почему-то еще ни разу не видели картину. Все пришли в восторг. А мне стало горестно. Сейчас в силу возраста и опыта я бы уже сыграл все иначе, чем пять лет назад. На "Войне" я был дебютантом. Постановщик картины Алексей Балабанов меня, что называется, искусно вел. А я еще не мог анализировать происходящее, не мог понять, куда идет роль и что творится на душе у моего персонажа.
- Имя вам сделали военные фильмы. А сами вы "долг Родине" отдали?
- В армии я не служил. Но если сложить вместе съемочные дни моих военных картин, то получится больше восьми месяцев. Не правда ли, приличный срок. Считаю, что армия - это профессиональная структура, где должны платить серьезные деньги, хорошо кормить, различные льготы давать. Служить туда должны идти люди физически и морально готовые к этому.
Я тоже боевой парень. Оружие меня притягивает. Вы себе не представляете, какой восторг поднимается в душе, когда стреляешь из станкового пулемета. Чувствуешь себя сущим дьяволом - ощущение посильней наркотика будет. Серьезно. Только что я сыграл морячка и так проникся атмосферой морского братства, что с удовольствием бы послужил на флоте. Но времени жалко. У меня серьезные амбиции: хочу полнее реализовать себя, пока молодой. Мечтаю еще раз сняться в кино вместе с Андреем. Открою секрет: брат написал сценарий, где есть интересная роль и для меня. Я и сам со школы пишу рассказы. Только там сплошная психология и красоты природы. Для полноценной драматургии этого недостаточно.
- В новом российском кино вы становитесь эдаким "героем нашего времени". При этом из фильма в фильм, простите уж, повторяете довольно однообразный актерский рисунок. Понятно, что это скорее издержки драматургии, чем ваша вина. А как вы сами для себя осмысливаете свою популярность?
- Не стоит преувеличивать силу актерской популярности в России. Вот на Западе - это действительно реальная слава надолго плюс серьезные деньги. Нам до всего этого еще очень далеко. Так что и звездная болезнь как таковая нашим актерам вряд ли грозит. С чего болеть-то?
Что касается драматургии, то это первое, что меня интересует при знакомстве с новым проектом. Если в сценарии есть небанальная, берущая за душу история, то я, скорее всего, соглашусь сниматься даже у незнакомого режиссера. И еще для меня очень важно сразу же уяснить, какие люди стоят во главе, на что они нацелены: на творчество или на деньги.
- Вас угнетает то обстоятельство, что актерство - занятие зависимое?
- Я не считаю свою профессию такой уж зависимой. На днях зашел на "Горбушку" свежих кассет прикупить. Смотрю, отдельными сборниками выставлены фильмы с Аль Пачино, Де Ниро, Бельмондо... И я подумал, вряд ли эти парни когда-либо были зависимы от произвола продюсеров или режиссеров. Без этих актеров-личностей те фильмы просто не состоялись бы.
Что касается меня, то душу греет мысль, что на свете есть пять первоклассных режиссеров - моих друзей, от которых я не завишу, но они меня обязательно позовут, когда будет для меня роль. Да, теперь мне уже не приходится бегать и предлагать себя. Сижу и жду хорошего предложения. Ожидание - это тоже зависимость? Возможно. Но такая уж наша доля...
Беседу вел