Случилось на днях мне обратиться в районную поликлинику по месту жительства. Четвертый месяц не могу попасть на медосмотр по вполне рутинному, не экстренному поводу, но и откладывать бесконечно нельзя. Оказалось, записи к терапевту нет с начала пандемии. «Идите в порядке общей очереди», — сказали по телефону в регистратуре. Ну и пошла.
Очередь к терапевту занимала с раннего утра. За мной выстроился хвост в несколько десятков человек. Уйти, думаю, что ли, от греха подальше? Тут вдруг сообщают, что очередь разделена на два потока, по разным кабинетам. Оказалось, идет проветривание кабинета терапевта после коронавирусного больного. Пока я осмысливала сей факт, от кашляющей очереди отделилась женщина и, открыв дверь к врачу, слабым голосом попросила: «Доктор, примите, пожалуйста, мне очень плохо». И чуть не рухнула на пороге. Ее впустили, а мне пришлось уносить ноги подобру-поздорову из поликлиники, где половина врачей больны, а оставшиеся выполняют работу и за себя, и за заболевших коллег.
Спрашиваю знакомого терапевта, как она выдерживает такую нагрузку, да еще в защитном костюме на жаре.
«Что вы, какие костюмы? Надеваю две обычные маски, перчатки — и вперед по вызовам с утра до вечера. Больных много! И много тяжелых, потому что все отказываются ехать в „Ленэкспо“ — предпочитают оставаться дома. Ситуация плохая:»
В такси водитель рассказывает про семью сына, которая была вынуждена лечиться от коронавируса дома, так как они отказались от госпитализации в «Ленэкспо», а врачи из поликлиники к ним так и не пришли. «Сын и невестка сами выздоровели, слава богу, — говорит водитель. — А мы ничем не могли помочь, вот это было трудно выдержать».
Тем временем петербургский комитет по здравоохранению бодро сообщает: «На сегодняшний день в городе принимают пациентов с коронавирусом 24 медицинских учреждения, из них шесть — федеральных». Это значит, что на прием остальных пациентов работают: три медучреждения? Об этом комитет молчит, но его пытаются разговорить петербуржцы.
Ольга Акимова: «А когда же начнут принимать людей, находящихся в группе риска? Уже спрашивала и не получила ответа. Поликлиника № 37 Центрального района. Ни один телефон не отвечает, кол-центр говорит, записи до конца июля нет. Куда идти блокаднице с легочной гипертензией и мерцательной аритмией? Особенно в такую жару?»
Ольга Степанова: «29 мая Путин поручил Минздраву возобновление плановой работы федеральных и региональных медицинских организаций по оказанию первичной медико-санитарной и специализированной, в том числе высокотехнологичной, медицинской помощи населению. Кончается июнь. Когда в нашем городе откроют поликлиники? И почему нас отсылают к Роспотребнадзору, если поручение было дано Минздраву?»
Юрий Векслер: «Плановый прием будет когда-нибудь? К врачу попасть невозможно уже три месяца».
Как же мы дошли до жизни такой? Постепенно, шаг за шагом. Одна управленческая ошибка следовала за другой. Месяц назад бывший вице-губернатор Ольга Казанская, курировавшая вопросы социальной политики и здравоохранения, признала, что в Петербурге нарушена коммуникация между медиками и чиновниками, а статистику смертности медицинских работников назвала катастрофической. По официальным данным, на тот момент в Северной столице болели более 3 тысяч медиков, скончались восемь врачей, а Казанская привела цифру погибших медиков, вдвое большую. Она считает, что многие решения властей принимались ситуативно, хотя у города было время, чтобы обобщить и использовать китайский опыт.
Да что чужой опыт — своим бы пользовались! Но нет, еще в феврале, в начале пандемии уволили главврача Боткинской больницы Алексея Яковлева — заслуженного врача РФ, специалиста по инфекционным заболеваниям. Он член Европейской ассоциации гастроэнтерологов, член общества иммунологии и иммунореабилитации (EASL), член методической комиссии Минздрава по инфекционным болезням. Вся профессиональная жизнь Яковлева связана с Боткинской больницей, где он работал с 1980 года, с 1994-го — главным врачом. Яковлев, по сути, построил новую Боткинскую на Пискаревском проспекте, которая первой начала принимать петербуржцев с коронавирусной инфекцией.
На вопрос, почему его уволили, Алексей Авенирович отвечает так: «Потому что в Петербурге неправильно организовали противоэпидемические мероприятия». Он пытался организовать их правильно. О том, как это делать, Яковлев читает лекции. Он преподавал дисциплину «военная эпидемиология». Выгнать известного в мире профессора, высококвалифицированного врача-клинициста в разгар пандемии — вот чем отличился нынешний комитет по здравоохранению Петербурга. Но не только этим.
Первый пациент с официально подтвержденным ковидом появился в Покровской больнице 31 марта. И вскоре персонал больницы публично рассказал о критической ситуации со средствами индивидуальной защиты и медоборудованием. Сотрудники больницы даже сняли ролик о том, какому риску подвергают себя и своих пациентов. И что городское правительство? Комитет по здравоохранению заявил, что Покровской больнице СИЗы не полагаются, поскольку там работают с «обычной» пневмонией, а не с ковидной
И медикам самим приходилось покупать маски и костюмы.
Все же врачи Покровской обратились в прокуратуру с жалобой на то, что работают с опасной инфекцией в условиях, не соответствующих эпидемиологическим нормам, а в отделениях нет кислорода для пациентов с пневмонией. Они призывали обеспечить больницу средствами индивидуальной защиты, разделить ее на «грязную» и «чистую» зоны. Только после этого в стационаре начало что-то меняться — 18 апреля комитет по здравоохранению сообщил, что в больнице появились СИЗы, что будут созданы шлюзы. К тому времени, напомню, уже две недели поступали пациенты с пневмонией.
Анестезиолог-реаниматолог Покровской больницы Сергей Саяпин заявил о своем заболевании ковидом на рабочем месте. Он критиковал руководство стационара в соцсетях за то, что при переводе многопрофильной больницы в клинику для больных ковидом не было предпринято противоэпидемических мер. И был уволен главврачом сразу после того, как вышел с больничного. Его даже в отделение не пустили — приказ об увольнении вручили у входа в больницу.
Вот тут-то и подоспел указ президента Владимира Путина о награждении Марины Бахолдиной званием Героя Труда «за особые трудовые заслуги, самоотверженность и высокий профессионализм, проявленные в борьбе с коронавирусной инфекцией (COVID-19)». Одновременно президент наградил главного врача Покровской больницы новым орденом Пирогова.
Наказание невиновных и награждение непричастных — это, можно сказать, наша национальная традиция. И все же новость на фоне многочисленных скандалов в Покровской больнице вызвала ошеломляющий эффект. Даже Марина Бахолдина не могла скрыть своего удивления награждением, и петербуржцы наблюдали эту неловкую сцену в теленовостях.
Но не успели поздравить главврача аж с двумя почетными званиями, как выяснилось, что Василеостровский районный суд Петербурга готовится рассмотреть дело по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ («Нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения») в отношении Покровской больницы. Роспотребнадзор по итогам своего двухмесячного расследования выявил массовое заражение персонала и пациентов в Покровской больнице. С 1 по 9 апреля, сообщили санврачи, зарегистрировано 155 случаев инфицирования коронавирусом. 87 случаев пришлось на медработников, 68 — на пациентов. С 14 апреля по 15 мая — целый месяц после перепрофилирования под коронавирусный стационар Покровская работала без санитарных пропускников, шлюзов и разделения помещений на «чистую» и «грязную» зоны. «Нарушения могли способствовать инфицированию COVID-19 среди сотрудников стационара, — говорится в расследовании Рос-потребнадзора. — Они создают реальную угрозу здоровью пациентов и персонала и распространения инфекции в больнице и Петербурге».
Все это лишний раз доказывает, что героизм в мирное время всегда следствие чьего-то головотяпства. Или преступления.
