По мнению экспертов, наша страна «полностью выполнила два из 16 обязательств по улучшению антикоррупционного законодательства и правоприменения, взятых на прошлогоднем Лондонском саммите, и успешно работает над реализацией еще 13». Так сказано в докладе, опубликованном международной организацией.
Лучше всего, как следует из доклада, дела обстоят с реализацией принципов Хартии об открытых данных: в части публикации госорганами информации о своей деятельности Россия может считать себя лидером. Она также вступила в Единый стандарт по обмену налоговой информацией.
Теперь кое-что о недостатках. Россия до сих пор «не наладила обмен данными с подразделениями финансовой разведки и правоохранительными органами других стран». А также не обеспечила «прозрачности бенефициариев компаний, участвующих в госконтрактах». То есть не раскрывает иностранным коллегам сведений о своих и чужих коррупционерах. А также никому не рассказывает, кто именно у нас наживается на бюджетных заказах.
Спрашивается: кому и зачем нужна собираемая информация, если она не ведет к раскрытию коррупционных схем и не выявляет конкретных коррупционеров? А работы здесь — поле непаханое. Согласно официальным данным, в России более 1 млн человек заняты исполнением госзаказа, объем закупок составляет порядка 30 трлн рублей. И вот что говорит об этой сфере глава ФАС Игорь Артемьев: «Коррупционный потенциал здесь сумасшедший — это огромные государственные ресурсы, проходящие мимо конкурентных процедур. Конкурсы нередко оказываются профанацией, на них процветает лоббизм. Госзаказ становится все более закрытой сферой: чтобы принять участие в конкурсе, компаниям приходится преодолевать неимоверные барьеры. Оттого и цены закупок за бюджетные деньги часто искусственно завышены. Единственные поставщики стали захватывать власть на конкурентных рынках — топливном, легкой промышленности и других. Это обыкновенный лоббизм. Он отбрасывает назад целые отрасли экономики».
А министр без портфеля Михаил Абызов однажды посетовал, что в закупках стоимостью свыше 500 млн рублей среднее количество конкурсантов составляет 1,3 участника и меньше, а снижение стартовой стоимости закупки варьируется от 1,5 до 3%. «Конкуренции нет, — резюмировал министр. — Основные рынки надежно закреплены за устоявшимися поставщиками, барьер для входа на эти рынки новых поставщиков крайне высокий».
За примерами, особенно крупнейшими, далеко ходить не нужно. Один лишь «Стройгазмонтаж» Аркадия Ротенберга ежегодно без конкурсов получает подряды «Газпрома» на сотни миллиардов рублей. В том числе стал единственным поставщиком по строительству объектов магистрального газопровода «Сила Сибири». А в начале 2015 года все тот же «Стройгазмонтаж» без конкурса выбран подрядчиком по строительству Керченского моста стоимостью 228,3 млрд. Сын Аркадия Ротенберга точно так же стал бенефициаром печально знаменитого проекта «Платон» ценой 40 млрд ежегодно.
Все это приводит к тому, что государство вынуждено платить вдвое-втрое, а то и вдесятеро за исполнение таких контрактов. К примеру, петербургский стадион «Зенит Арена» первоначально стоил 6,6 млрд — в итоге обошелся городу и стране в 50 млрд. Уже упомянутый Керченский (Крымский) мост изначально оценивался в 24 млрд, а нынче ориентировочная стоимость уже взлетела до 250 млрд рублей. Но работа еще не выполнена и наполовину, так что наверняка будут еще наценки.
А в прессе появилась еще одна удивительная информация: Су-35, уже несколько лет стоящие на вооружении российских ВВС, при заключении нового контракта на поставку 48 истребителей вдруг подорожали в 1,5 раза: вместо 66 млрд рублей ОАК запросила 100 млрд — по причине «увеличения стоимости производства». А с чего бы ей вдруг так расти? Для производства истребителей и бомбардировщиков, в отличие от гражданского авиастроения, не требуется закупать импортные комплектующие.
Подобные факты нетрудно найти даже в отечественных и зарубежных СМИ, но кто этим займется? Власти такие «реестры» не требуются. Организация Transparency International Russia, позиционирующая себя как Центр антикоррупционных исследований и инициатив, никакими исследованиями и инициативами не занимается, а лишь составляет отчеты из информации, предоставленные властными структурами.
Тем временем коррупция в стране фактически стала почти официальной институцией, без которой правительство уже не в состоянии нормально работать. Ежегодно растут цифры взяток: в 2010-м средний размер их был 30 тысяч рублей, а в 2016-м — уже 328 тысяч. Это данные МВД РФ.
Еще любопытный факт: из отлавливаемых в последние годы коррупционеров среднего и крупного масштабов 2/3 составляют... борцы с коррупцией: чины прокуратуры, полиции и ФСБ. А по официальной статистике, за прошлый год за получение взятки по ч. 1 ст. 290 УК РФ в России были осуждены лишь 685 человек, при этом лишились свободы только семь человек. И это не помешало Transparency International объявлять об «очередной российской победе» над общемировым злом.
Слово эксперту
Андрей Мовчан, экономист
— У меня впечатление, что наш, скажем так, советско-постсоветский менталитет требует всегда бороться с чем-то неразрешимым. Раньше была борьба с пьянством — очень долго, разными способами, параллельно имея очень высокие акцизы на спирт и прекрасно зарабатывая на этом самом пьянстве. Сейчас точно так же боремся с коррупцией, параллельно очень хорошо зарабатывая на коррупции и всячески косвенным образом ее поощряя.
