- Мне было всего семь лет, когда арестовали папу. А до сих пор больно, - смаргивая слезинки, говорит пожилая женщина с гвоздиками в руках. - "Воронок" приехал за ним утром. Папа пришел проститься со мной. Но мне было так больно за него и за нас с мамой, что я притворилась, будто сплю. Каждая ночь превратилась в муку: я боялась, что "воронок" приедет и за мамой, и тогда меня отправят в детский дом. Когда забрали отца, мама наложила на себя руки от горя...
Им всю жизнь было вдвойне труднее, ведь на плечи каждого из них давила "вина" отца или матери, а то и обоих сразу.
- Мой отец рано ушел из жизни, наверное, потому, что любое его дело продвигалось с огромными трудностями, - сказал Святослав Забелин. - Ведь он был сыном "врага народа". Деда моего, Михаила Георгиевича Забелина, начальника парашютной школы Осовиахима, в 39-м обвинили в участии в "военно-фашистском" заговоре. Вот где-то под этими соснами и березками зарыт после приведения приговора в исполнение...
...У высокого деревянного креста, установленного в прошлом году на "расстрельном кладбище", вырос холм цветов. Многие держат в руках горящие свечи.
- Мы не только сами должны помнить о личных потерях. Мы должны свою память передать другим, - сказал на траурном митинге Арсен Рогинский, председатель правления общества "Мемориал". - К этому дню мы выпустили книгу памяти - "Расстрельные списки. "Коммунарка" - Бутово". Наверное, это единственная возможность поставить надгробие каждому, кто покоится здесь в братской могиле.
...С 37-го года жернова НКВД с особой энергией принялись перемалывать человеческие судьбы. По всей стране возникали спецзоны, предназначенные для массовых захоронений "врагов народа". Тогда и появились страшные кладбища - "Золотая гора" под Челябинском, на окраине Киева - Быковня, Левишовская пустошь под Ленинградом. В Москве на небольшом расстоянии друг от друга были созданы два спецобъекта - в поселке Бутово и близ совхоза "Коммунарка".
Первый предназначался для так называемой "шпионско-диверсионной террористической низовки", там складывал голову, как правило, простой люд. Второй - для "заговорщицкой верхушки", для захоронения бывших сотрудников НКВД, осужденных в "особом порядке" (иногда приговор "расстрел" выносился даже без видимости следствия и судебного процесса). В зоне "Коммунарки" лежат среди других Алексей Рыков, в свое время бывший председателем Совнаркома; Ян Рудзутак, зам.пред.СНК СССР, руководители республик, высшие военачальники, командующие флотами и округами, дипломаты, известные писатели - Борис Пильняк, Артем Веселый...
А когда-то места были благодатными. Уютное место в 30-е годы стало дачей председателя ОГПУ, позже наркома НКВД СССР Генриха Ягоды. До сих пор стоит одноэтажное здание, выкрашенное в маскировочный зеленый цвет. Дача стала самому Ягоде и могилой. В 37-м он был арестован и расстрелян. "Дачу Ягоды - чекистам" - такая запись сохранилась в записной книжке Ежова, в которую он заносил указания Сталина.
- Кое-где внутри на стенах дачи сохранились имена и даты. Здесь еще и пытали, - рассказывает Михаил, житель ближайшего поселка, ведя нас к местам захоронений. - Вся земля изрыта подземными ходами. Наши старики говорили, что к даче машины даже из-под земли выезжали по каким-то тайным тоннелям. Когда ФСБ в прошлом году дачу передавало православной церкви, ходы засыпали. Сейчас в ней священник Свято-Екатерининского монастыря отец Стефаний живет. Службы проводит. Освятили место для храма. Его скоро строить начнут. Грехи предков отмаливать долго придется...
Михаил показывает валяющиеся на пожухлой траве в лесу спекшиеся мотки колючей проволоки - вот она, "ржавая память".
- Пришли, - наконец говорит он. Под осенней листвой явно проступают очертания почти ровного круга диаметром метров в пять. - Ставили людей на край ямы и стреляли... Таких ям много. А есть и большие рвы.
Целый лес - одна братская могила. У людей, отнимая жизнь, пытались отнять и имя, чтобы уничтожить память...
Девушка лет шестнадцати аккуратно вставляет в землю горящую свечку: "Это прабабушке. Она была красавица и хорошо пела. Говорят, я похожа на нее...."
Немного найдется семей, которых облетели стороной "черные воронки"... Не миновала эта беда (если не забывать историю) и нашу редакционную семью.
Ответственный редактор "Труда" Михаил Иванович Попов был арестован 22 июля 1939 года. По обвинению в участии в контрреволюционной организации и в подготовке теракта приговорен к расстрелу 7 июля 1941 года. Реабилитирован 6 июня 1956 года. До этого он проживал по адресу: Потаповский переулок, д. 6, кв. 24.
Мы просим откликнуться тех, кто нам может что-то рассказать об этом человеке.