Подмосковное озеро Сенеж - излюбленное место для тех, кто занимается подводным дайвингом (именно так называется экзотический вид спорта). Это искусственный водоем, существующий со времен Екатерины Второй, достаточно глубокий - до 50 метров, и чистый. Рыбаков здесь много даже в зимние морозы. Мои попутчики из клуба любителей подледного плавания смеются: "На дне Сенежа можно найти коряги, водоросли, консервные банки и бутылки, старинные монеты и, может быть, даже клады царских времен. Но вот рыбы в озере нет". Так что людей в толстых тулупах привлекает не столько улов, сколько "спортивный интерес".
Первое, что делают дайвингисты, - достают из рюкзаков оборудование и бурят прорубь. Это занимает минут 15. Извлеченный на поверхность голубоватый мини-айсберг фантастически красив. Но, соприкоснувшись с воздухом, он быстро бледнеет и становится обычной ледяной глыбой. На ней мои новые знакомые раскладывают свои гидрокостюмы, расставляют термосы и даже загорают, невзирая на 15-градусный мороз. "Ледяной загар" кажется им наиболее здоровым и долговечным. Отважные люди! У меня даже в теплой одежде сводит пальцы, горят щеки. Страшно от одной мысли, что скоро лезть в ледяную воду. Да еще через такую маленькую "форточку". Вдруг я не найду обратного пути?
Отверстие, через которое осуществляется связь с внешним миром, называется "майной". Опускаются туда всегда парой - как альпинисты, связанные одним тросом-фалом. Подобно рабочим на стройке дайвингисты кричат: "Майна!", - когда опускают "живой груз" под лед, и "Вира!" - когда поднимают его назад. "Если повезет", - мрачно шутит инструктор Слава Коптелов. Видя мой ужас, все дружно хохочут и заверяют, что случаев "невезения" за всю многолетнюю историю существования клуба не было. Да и вообще этот экстремальный спорт пока, слава Богу, обходится без жертв. Разумеется, не по счастливой случайности, а благодаря тщательной подготовке и страховке спортсменов.
Для надежности в пару со мной ставят самого опытного подледника Николая Александрова. Он "ныряет" всю жизнь: "Когда мне было пять лет, родители приучили к моржеванию. С тех пор, можно сказать, живу подо льдом", - говорит он самым серьезным тоном. Сейчас ему 35, и в свободное от подводной жизни время он работает программистом.
С непривычки в гидрокостюме чувствуешь себя космонавтом. Болят руки, ноги, челюсть. Кажется, не только плавать, но и пошевелиться не сможешь. Правда, холода, как ни странно, уже нет. Напарник Коля подталкивает к краю ледяной пропасти, и в голове проносится мутная мысль: "Какая же я дура!"
Закрываю глаза, и на короткий миг, который кажется вечностью, воцаряется мрак. Следующее ощущение - яркий свет. Из любопытства приоткрываю один глаз. Это Коля светит мне в глаза фонариком, чтобы придать смелости. Кивает наверх. С трудом поворачиваю голову и замираю. Никогда не думала, что пейзаж подо льдом может быть таким волшебным. Кристаллы льда переливаются и блестят, как кораллы, пузырьки воздуха выбивают крошечные искры, а над головой маячит бирюзовый блик неба. От восторга начинаю хватать ртом воздух и вспоминаю одно из главных правил дайвингистов: дышать все время ровно, не нервничать. Иначе первое погружение может стать последним.
Ниже чем на два метра мне погружаться запрещено: нет опыта. И плавать подо льдом не разрешают. Только в тот миг, когда наверху начинают дергать трос, я сознаю, насколько это должно быть захватывающе интересно... Но приходится "всплывать".
На поверхности встречают ребята, лица которых вдруг становятся почти родными.
- Это только начало, - дразнит меня инструктор Слава. - Вот в Белом море плавать - настоящий кайф. А в феврале намечаем "покорить" Северный Ледовитый океан. Поедешь?