Псевдогерои предпочитают подземный транспорт. "Люди здесь щедрее и богаче, - поясняет Олег, по собственным уклончивым словам, лишившийся ног где-то на границе с Чечней. - В электричках и на вокзалах никто копейки не даст - удавятся". Олег и его подруга Оля ездят по Красносельской линии уже третий год. Он сидит в инвалидной коляске, держа в руках ксерокопию военного билета и свидетельства об инвалидности. Женщина с каменным лицом толкает коляску по вагону. Иногда Оля как будто случайно толкает кого-то из неповоротливых пассажиров и поспешно бормочет: "Простите, ради Христа, тяжело очень"... Как не подать страдальцам?
- Я потому хожу такая сердитая, что коляска эта, блин, тяжелая и неудобная, а народ - все больше жлобы, - признается Оля после моего пожертвования в 50 рублей. - Ты журналистка что ли? Вот-вот, напиши, как тяжело приходится защитникам Родины на гражданке.
Старший инспектор общественной безопасности на московском метрополитене Татьяна Кузьмина рассказывает, что знает эту "сладкую парочку" уже не первый год. Олег - с Украины, Оля - из подмосковного Монино. Их связывают сугубо деловые отношения. "Герой Кавказа" дважды судим за воровство и разбой, по пьяной лавочке выпал из окна и лишился ног, в Россию прибыл на заработки. Для инвалида нашлось занятие по душе: "нужные люди" выдали ему форму, обеспечили "крышей" и пустили по вагонам. У Ольги в Монино трое детей от разных мужчин, она пьет и редко бывает дома. Не раз ее пытались лишить родительских прав, но ей каким-то образом удавалось доказать свою любовь к детям. "Еще бы, - невесело усмехается Татьяна Кузьмина. - Как мать-одиночка она имеет денежное пособие на детей, которое благополучно пропивает". Никакого отношения к "горячим точкам" подельники, разумеется, не имеют. Их не раз задерживали и штрафовали, но вскоре они опять выходили "на работу".
- Только за прошлый год в метро мы задержали более восьми тысяч фальшивых инвалидов войны, - продолжает Кузьмина. - У всех поддельные документы, почти половина проживает в Москве без регистрации. Столицу рассматривают как кормушку, где много сердобольных людей.
- Как же это, сынок, тебя угораздило? - чуть не плача, старушка остановилась возле каталки в переходе под Ярославским вокзалом. "Боец" с измученным от непосильного употребления алкоголя лицом смотрел на бабку невидящим взглядом. Та вытаскивала из сумки пирожки, яблоки, совала в берет "солдатику". Она не видела, что стоило ей чуть отойти, как "миротворец" бросил угощение прямо на грязный пол. Через пять минут его навестили "хозяева", забрали выручку. За день такого нищенства набегает в среднем около 500 рублей. Самому калеке достается меньше половины. А вот у организаторов промысла доходы приличные. Ведь таких просящих "калек войны" не менее десяти тысяч. Получается выручка с шестью нулями. И так - каждый день.
- Вроде бы нет ничего плохого в том, что вы подаете просящему милостыню, - считает настоятель храма Святителя Владимира иерей Сергий. - Однако важно, чтобы не было самообмана, иллюзии. Например, если вы подаете человеку в черной рясе, который стоит в метро и собирает деньги якобы на восстановление храма, то имейте в виду: этот человек не имеет никакого отношения к православной церкви. Священным Синодом процедура сбора пожертвований на церковные нужды в общественных местах запрещена. Так же и с ряжеными "инвалидами войн". У всех этих просителей есть "хозяева", куда более близкие к уголовному миру, чем к христианскому. Поэтому стоит подумать: уместна ли ваша щедрость, или она принесет больше вреда, чем пользы.