.jpg)
Роландо Виллазон и Пумеза Матшикиза спели в Концертном зале имени Чайковского
Это событие, которого мы ждали много лет: с тех пор, когда всемирно известный тенор пел в Москве последний раз, кстати, с Анной Нетребко. И нам повезло, что в рамках европейского турне Виллазон приехал в Москву с молодой чернокожей певицей Пумезой Матшикизой. Пара исполнила арии и дуэты из опер Массне, Пуччини, Бизе, Равеля, Доницетти и Верди, фрагменты испанской сарсуэлы. Им помогал симфонический оркестр «Московской филармонии» под управлением дирижера Герасима Воронкова.
Виллазон давно работает с Воронковым, понимающим его с полуслова. Да и пара оперных увертюр, призванных открывать отделения вечера, прозвучала у оркестра легко и броско, как фанфары перед началом представления, и вполне под стать праздничному настроению публики, пребывающей в ожидании заезжей звезды.
Матшикиза поет так же грациозно, как и двигается, легко вписываясь в любой вокальный контекст. Виллазон славен своей слегка забавной харизмой — улыбка до ушей, или, когда ария требует, явно деланая печаль, броская мимика, холерический темперамент и недюжинное актерство. Каждый выход на сцену — маленький спектакль, тем более интересный, что Виллазон, как говорят, сам это ставит. Дуэт из «Любовного напитка» разыгрывался почти как цирковой номер: роль волшебного питья, привораживающего любимую женщину, сыграла банка пива, а переменчивость взаимного флирта символически отразилась в жонглировании цветными шариками, что, кстати, хорошо проделывали оба участника. Потом шарики забросили со сцены в народ, который их с удовольствием ловил. «Искатели жемчуга» также порадовали эмоциональной насыщенностью мелодрамы, как и фрагмент «Богемы». Молитва Родриго из оперы «Сид» и плач из «Арлезианки» Чилеа перевели вечер в область высокой трагедии. А ария Нанетты из «Фальстафа» и фрагмент «Испанского часа» показали иные — комедийные и экзистенциальные грани европейской оперы.
Шоу было разыграно как по нотам: даже облик оперной дивы призван подчеркивать ее экзотическую сущность. Девушка из ЮАР, родившаяся, как пишут в ее релизах, «в крайней бедности», сделала неплохую карьеру и ныне работает в Штутгартской опере и по всей Европе. Но под подолом длинных и роскошных концертных платьев у нее сверкают босые пятки, а на обнаженной спине красуется татуировка. Виллазон же просто превращался в фейерверк, пленяя зал одним движением бровей.
Но прекрасно, что все эти «примочки», на раз купившие публику, все время оставались рамкой. Главным был, как и положено, вокал. Никто не скажет, что певица Матшикиза сама по себе неинтересна, и ее пригласили для того, чтобы было кому сопровождать мексиканского самородка в дуэтах или давать ему время на отдых. У нее самой вполне качественный и красивый тембр. Но вот парадокс (или, наоборот, закономерность, рожденная большим талантом): не всегда, может быть, идеально звучащий голос Виллазона, перенесшего операцию на связках, все равно завораживал больше, чем менее индивидуализированная ровность пения Пумезы. Его опыт? Артистизм? Мастерство? Или все вместе взятое?
Четыре биса в и без того большом концерте — это более чем щедро. Тут был дуэт из «Вестсайдской истории», в котором Виллазон и Пумеза, обнявшись, ворковали, как голубок и горлица. Заздравная песня из «Травиаты», прозвучавшая, несмотря на усталость после двух отделений, как призыв к общему веселью: Виллазон даже спрыгнул в партер, чтобы закружиться в танце с обалдевшей от счастья старушкой. И причудливый финал, в котором все строилось на происхождении Пумезы. С последующим шквалом аплодисментов: они спели нечто стрекочущее на ее родном южноафриканском языке — и окончательно покорили публику.