Так эмоционально высказалась председатель жюри проекта «Большой балет», легендарная балерина и худрук балета Парижской оперы Брижитт Лефевр
В Москве после почти трехлетнего перерыва возобновились съемки популярного телевизионного проекта «Большой балет». Они проходят с 28 июля по 6 августа. 14 молодых артистов из 7 театров России показывают свое искусство в различных жанрах и стилях танца XIX, ХХ и ХХI веков. На экраны проект выйдет осенью.
На какое-то время «Большой балет» после первого успеха в 2012 году отошел на второй план перед другими артистическими шоу канала «Культура» — «Большая опера», «Большой джаз». Но долго существовать без самого волшебного и романтического из искусств наш культурный телеэфир не мог.
В эти дни у журналиста «Труда» благодаря любезности ВГТРК и ее телеканала «Культура» была возможность услышать рассказы организаторов программы и членов жюри. Состав арбитров такой, что от него может закружиться голова: Владимир Васильев, Фарух Рузиматов, Светлана Захарова, Наталья Осипова, Евгения Образцова...
— Это громадное счастье — участвовать в таком проекте, — сказала соведущая шоу Илзе Лиепа. — Танцовщики моего поколения были его лишены. Дело не в возможности выступить в конкурсе — соревнования были и тогда. Но большинство из нас совершенно не имело доступа к современной хореографии. Сколько одаренных людей из-за этого не реализовало себя в профессии, не прожило в ней полноценную жизнь!.. А сейчас участники проекта вместе с выдающимися хореографами строят собственный репертуар.
Конечно, у всякой розы есть шипы.
— К балерине за кулисами бывает боязно подойти, — говорит партнер Илзе Андрейс Жагарс, много лет прослуживший главным режиссером Латвийской национальной оперы. — Они так дышат в перерывах между выходами на сцену, что меня всегда страх брал: не задохнутся ли?
— Представьте, — подхватывает Илзе, — что молодой танцовщик готовится к конкурсному выступлению. Мой отец (великий танцовщик Марис Лиепа. — «Труд») говорил, что балетный артист — это сжатая пружина.
Это состояние готовности достигается большим трудом: чуть-чуть поторопишься или промедлишь — и выступление смазано. Я сама наблюдала такое: юноша сосредоточился перед танцем, и вдруг его предшественница решила еще покланяться. Все, он перегорел, номер не получился«.
«Каторга в цветах!» — приводит кто-то из присутствующих слова Фаины Раневской о балете. Раздается звучный смех. Это председатель жюри «Большого балета», легендарная балерина, а затем художественный руководитель (на протяжении 20 лет!) балета Парижской оперы Брижитт Лефевр в своей эмоциональной непосредственности оценила афоризм.
Импульсивная Брижитт и ее олимпийски спокойный сосед, китайский хореограф Сяо Сухуа тоже составили своего рода балетную пару, только не танцующую, а заседающую в жюри. «Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень» — это про них. Между Брижитт и Сухуа даже возникла шуточная перепалка.
— Хочу сказать огромное спасибо России, — неожиданно, на почти чистом русском начал китайский гость. — Без великих русских педагогов не было бы ни меня, ни набирающего силу китайского балета. Два года я ходил в Пекине на классы легендарного Петра Андреевича Гусева (советского хореографа, преподававшего в Китае в1958-1960 годах. — «Труд»). Он довел меня от первых батманов до спектаклей, сделавших меня артистом: «Лебединого озера», «Корсара» и «Жизели». В 1986-1987 годах наше государство послало меня на стажировку в Большой театр и ГИТИС к Юрию Николаевичу Григоровичу. Не хочу обидеть мою французскую соседку, но ХХ век в балете — это прежде всего Павлова, Уланова, Макарова... Да, французская и английская школы очень чистые по стилю, но русская школа раскрепостила верх, оживила все тело танцовщика.
Во время этой тирады глаза Брижитт сверкали ревнивым задором, и наконец она взяла слово:
— У меня есть что ответить моему китайскому другу. Ровно то, что он сейчас сказал... (Брижитт делает небольшую паузу.) ...я постоянно говорю во Франции. В мире две великие школы: русская и французская. Причем тесно связанные родственно. Потому иногда и ссоримся, что родня. (Смеется.) Но сейчас я в состоянии мира. Меня даже критиковали во Франции за слишком уж откровенное восхищение месье Григоровичем. В молодости я была счастлива видеть, как Владимир Бурмейстер ставил «Лебединое озеро». Мне полюбилась театральность и красота этого спектакля. Я видела «Спартака» и от танца Плисецкой, Лиепы, Фадеечева плакала... К сожалению, не застала танцующим Нижинского, но ставила драматический спектакль по его дневникам. И в душе мечтала быть русской. Думаю, я так люблю русскую школу, потому что сама являюсь настоящей французской балериной.