По словам актера, школу Леонида Хейфеца в ГИТИСе можно сравнить со школой внешней разведки
Он один из самых востребованных актеров своего поколения: к 28 годам успел сняться в четырех с лишним десятках фильмов, среди которых и такие замеченные зрителем ленты, как «Гоголь. Начало», «Метод», «Полицейский с Рублевки», «Закон каменных джунглей», «Притяжение», «Мата Хари», «Лед». В театрах Ермоловой и Пушкина, где он работает, Александр играет только главные роли. Но и этого ему мало: год назад он создал собственный спектакль «Саша Петров: #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ» с декорациями, вынесенными прямо в зрительный зал. Актер читает свои стихи, а за ним следует live-камера, транслирующая каждый шаг на гигантские экраны. И у публики возникает стойкое ощущение, будто она присутствует при съемках фильма. Перформанс, совместивший кино, театр и музыку. Постановка с успехом прошла в Москве, Петербурге и в других городах России. А издательство «Эксмо» представило книгу «#Зановородиться. Невероятная история любви». Здесь собраны стихи Александра Петрова, фото из спектакля и из личного архива артиста.
— Саша, обычно актер если берется за перо, то ближе к мемуарному возрасту. А вы?
— Здесь иной случай. Эта книга появилась благодаря тем людям, что подходили ко мне в киноконцертных залах и просто на улице с вопросом: «Где можно почитать ваши стихи?» А в «Сапсане», на котором я возвращался в Москву после петербургского спектакля, подошел один такой человек и посоветовал издать сборник, чтобы, как сейчас говорят, «закрыть гештальт». Вот тогда я задумался уже предметно. Помимо стихов здесь несколько честных интервью с создателями постановки, а еще часть книги составляют свободные страницы. Я сам люблю писать от руки, и это издание предлагаю каждому использовать как записную книжку. Например, занести мысли, рожденные моими стихами. Понимаю, звучит самонадеянно, но вдруг?
— Есть ли среди стихотворений особенно заветное, написанное по вдохновению?
— Такие высокие понятия, как «призвание» и «вдохновение», я к себе не применяю. Пишется — и пишется. Если кого-то мой спектакль заставил задуматься о серьезном в этой жизни, сделал чуточку лучше и чище — отлично. Но я не считаю себя писателем. Эта книга — просто бумага, на которой напечатаны мои стихи.
— А откуда берутся ваши стихотворения?
— Они точно не появляются в результате большого творческого замысла. Сначала есть хаотично разбросанные строчки, непонятно как приходившие в голову. Обычно я записываю их в телефон. Потом уже из них получаются стихи. А в данном случае все это вылилось в историю любви молодого человека. Стихи — единственный его способ общения с девушкой. Наш спектакль всегда разный, там три четверти текста — импровизация, которая может завести куда угодно.
— И как вам удалось заинтересовать продюсеров таким проектом, который «может завести куда угодно»?
— Значительную часть бюджета я оплатил из своих средств. Сыграв несколько ролей в кино, потратил деньги не на квартиру, а на спектакль. Наверное, как вложение капитала это не лучший вариант. Но если бы я пошел к какому-нибудь продюсеру, тот навязал бы свои условия. Впрочем, даже если бы возможности сделать постановку не представилось, я бы снимал стихи на мобильный телефон, выкладывал бы их в интернет — и уверен, рано или поздно это привело бы к результату.
Спектакль появился потому, что во мне, словно вулкан, кипит эта страсть. И на каждом представлении и я, и публика это понимаем и ценим.
— Недавно вышла на экраны романтическая лента «Лед». У вас там опять главная роль: хоккеиста Саши Горина, который помогает оправиться от тяжелой травмы молодой фигуристке: Я слышал, что вы в этой ленте оказались по случаю. По счастливому?
— Любопытная вышла история. Кастинг на «Лед» начался еще во время съемок «Притяжения». Продюсеры и там и тут одни: Миша Врубель и Саша Андрющенко. И вот они воодушевленно рассказывают мне о планах: съемки будут проходить на Байкале, вовсю идет поиск актера на главного героя. А я еще думаю: что ж меня-то не приглашаете на пробы? Но напрашиваться как-то неловко. Когда до съемок остается пара недель и группа уезжает в Иркутск, они решают все-таки меня попробовать. И прямо на следующий день меня утверждают. Так я влетел в последний вагон поезда под названием «Лед». В первую очередь это классная история — простая, но красивая, с юмором и хорошей музыкой.
— Съемки действительно проходили и на озере Байкал. Чем вам запомнилось это место?
— Когда выходишь на байкальский лед, он вдруг начинает с тобой разговаривать. Днем голос у него трескучий, громкий, а вечером его почти не слышно — можно уловить лишь шепот, приложив ко льду ухо. Удивительное, энергетически очень сильное место!
— В фильме играет и Мария Аронова. А вы, говорят, с ней очень дружны.
— Это правда, у нас дружеская любовь — и актерская, и человеческая. Я только начинал свой путь, а Аронова, уже тогда глыба в театре и кино, посмотрела «Фарцу» со мной. Нашла где-то мой телефон. Поднимаю трубку и слышу такой знакомый, хорошо поставленный голос: «Саша, здравствуй! Меня зовут Мария Аронова, я артистка Театра Вахтангова». И дальше последовали теплые слова о моей работе. Я в изумлении так и застыл... Потом долго передавали друг другу приветы и вот на съемочной площадке «Льда» наконец-то встретились. Просто подошли друг к другу, обнялись. Никаких громких слов, а радость огромная.
— В фильме вы на коньках исполняете сложные трюки. Вы и раньше хорошо катались?
— Я?! Едва стоял на коньках. Для съемок пришлось много тренироваться, заниматься с хорошими тренерами. А тут еще моя племянница очень прилично катается, и мне хотелось подтянуться за ней. Ну а насчет трюков в кадре: Скажу честно: это не я, это дублеры. С помощью компьютерной графики их трюки мне «пририсовывали». Ведь даже если бы подготовка к съемкам длилась полгода, выйти на уровень спортсменов, которые профессионально катаются с ранних лет, нереально. А представьте, если я получу травму? Съемки встали, вложенные в фильм деньги пропали. Нет, кино — это дело коллективное, где каждый отвечает за свой участок работы. Индустрия!
— Как вам удалось избежать проходных ролей, которые обязательны почти для каждого молодого актера?
— За это надо сказать большое спасибо моему агенту Кате Корниловой, с которой я работаю уже девять лет. Мы познакомились, когда я еще учился в институте, на студенческом спектакле. Я тогда жил в общежитии, очень хотел снять квартиру и потому был согласен сниматься где угодно. А Катя тратила часы на телефонные разговоры, чтобы отговорить меня от глупостей. И даже за моей спиной отказывала некоторым желавшим снимать меня, говорила, что «Петров сейчас занят в нескольких фильмах», хотя я сидел без работы. А меня убеждала в том, что время стоящих ролей придет, поэтому сейчас не надо размениваться на пустяки. Так оно и вышло в конце концов.
— Вам часто приходится играть невротических персонажей. Легко ли потом выходить из образа и возвращаться к себе?
— Я же учился в ГИТИСе, а школу Леонида Ефимовича Хейфеца в этом отношении можно сравнить со школой внешней разведки. Там и там учат прикидываться кем угодно, причем делать это убедительно.
— Убереглись ли вы от звездной болезни? Если да, то поделитесь рецептом.
— Да нет никакого рецепта! От всякой ерунды могут уберечь только работа, потребность учиться новому и развиваться, желание сделать еще один шаг в профессии. Кстати, из мастерской Леонида Ефимовича вышли Артур Смольянинов, Вика Толстоганова, Саша Молочников, Руслан Братов, Александр Паль, Олег Ребров и многие другие замечательные артисты. Перед ними трудно задрать нос. А если говорить по большому счету, то надо сразу определиться в масштабе. Все же наше российское кино, при всех его успехах, в кинематографическом мире не такое уж грандиозное явление. Наших артистов знают только у нас в стране, тогда как голливудские звезды известны на весь мир. Когда об этом вспоминаешь, «звездиться» как-то неловко.
— Верите ли вы в судьбу?
— Да, иногда вдруг повеет какой-то запрограммированностью, и ты понимаешь, что все в жизни не так случайно, как кажется. Есть у меня одно воспоминание, которое часто всплывает этаким рефреном на разных этапах бытия. Осенью 2009 года я учился на втором курсе, и педагог по сценической речи организовывала для нас вечера-выступления. В тот раз в Доме-музее Пастернака я читал «Быть знаменитым некрасиво». На выступлении присутствовал и Андрей Вознесенский, который уже был тяжело болен, мы понимали, что он уходит. В конце программы я с книгой Вознесенского отправился к нему за автографом. Меня представили Андрею Андреевичу, он глянул на меня и написал что-то в книге. К сожалению, неразборчиво, а переспросить я не решился. Эту книгу бережно храню до сих пор. Время от времени достаю ее и пытаюсь расшифровать то, что поэт мне написал. А потом думаю, что это в конце концов не так важно. Важнее, что тот момент, когда Вознесенский взглянул на меня, я запомнил на всю жизнь — такое впечатление он на меня произвел. Может, именно такие моменты и определяют судьбу?