В Санкт-Петербургской академической филармонии состоялся концерт к 110-летию со дня рождения композитора Василия Соловьева-Седого. Только вспомнишь его замечательные творения — «Подмосковные вечера», «Соловьи», «Однополчане», «На солнечной поляночке», как они начинают звучать в твоей голове. А как эти волшебные мелодии приходили к нему? Об этом мы спросили внука композитора — Василия СОЛОВЬЕВА-СЕДОГО — младшего.
— Каждое утро он уже в восемь сидел за роялем, в школу я собирался под эти звуки. А днем он нередко садился за пасьянс (у него была целая коллекция карт, он привозил их из разных стран). Наверное, какая-то созидательная работа шла у него и во время пасьянса — недаром он не любил, когда к нему заходили в этот момент. Очень любил ребусы, кроссворды, головоломки. У него был математический склад ума.
Дед внимательно относился к слову. У него есть песни и на его собственные стихи, не очень известные. Одну дед пел на концертах: «Сегодня наш полк на заре выступает». Заканчивается она словами: «Припомнишь друзей — будешь драться иначе: / Солдаты особый народ, / От боли не плачем, / А в песне заплачем, / Коль песня до сердца дойдет». С поэтами он работал скрупулезно, каждое слово взвешивалось, тексты порой по 12 раз переписывались.
Впрочем, были и песни, которые он не любил. К примеру, очень популярная в свое время «Если бы парни всей земли». Дед не хотел ее писать, но к фестивалю молодежи в 1957 году понадобилось нечто такое бравурное, Бернес с Долматовским настаивали, и, чтобы от него отстали, дед кое-как написал мелодию. А через три дня услышал песню по радио и был крайне раздосадован.
Интересна судьба «Подмосковных вечеров». С поэтом Матусовским они написали песню для фильма о спорт-сменах. Но создатели ленты ее не взяли, сочли занудной. Можно представить, как кусали потом локти, когда «Подмосковные вечера» обрели всемирную славу. На пике своей популярности дед подтрунивал над коллегой Хренниковым: «Тихон, ты можешь песни не писать, что бы ты ни написал, все равно скажут, что это я». Но Хренников не обижался, они дружили с молодости...
В детстве будущий композитор жил на Невском проспекте, 139, в семье старшего дворника. Родители его были выходцами из крестьян. Мама работала гувернанткой у знаменитой певицы Вяльцевой. Мама и сама пела, но только дома, для себя, музыкального образования у нее не было. А сын ее стал большим музыкантом! Ему было семь лет, когда он, увидев в магазине балалайку, загорелся, стал просить у отца ее купить. Начал тренькать. У одного дружка была гитара, у другого — мандолина. В кинотеатре «Слон», где служащие Васю гоняли за водкой, ему разрешили к роялю подойти. Вот так, сам, пробивался он к своему призванию.
Недавно в Исаакиевском соборе на годовщину снятия блокады пели «Вечер на рейде» — несколько тысяч человек подпевали музыкантам. Ее все знают. Но рождалась она непросто. Летом 1941-го дед работал в порту на разгрузке военных грузов. И услышал, как матрос на корабле наигрывает на баяне. И сразу сложилась история. «Прощай, любимый город» — эти слова Василий Павлович придумал сам. Принес строчку поэту Чуркину, тот написал стихи. Но песню в Союзе композиторов не приняли, сказали: не ко времени, сейчас нужны марши. Позднее, уже во фронтовой бригаде, дед сам ее спел бойцам, аккомпанируя себе на аккордеоне. И песня ушла в народ, где живет до сих пор.
Такое бывает нечасто — для этого композитору и поэту надо доподлинно знать, чем люди живут и что чувствуют. Соловьев-Седой это точно умел.
голос
Максим Леонидов, музыкант
— С музыкой Василия Павловича связана моя армейская молодость. Я служил в Ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа, и среди произведений, которые я пел в хоре, было много песен Соловьева-Седого. А еще Василий Павлович меня в пионеры принимал. Поскольку я учился в Хоровом училище имени Глинки при Капелле, то и получилось, что композитор торжественно повязал мне галстук. Наконец, Василий Соловьев-Седой — младший — мой очень хороший друг, нас связывают многолетние творческие и дружеские узы. А дома у меня стоит рояль Василия Павловича Соловьева-Седого, принадлежавший композитору. Вот такие связи, дружеские и музыкальные, которыми я очень горжусь. А моя любимая песня, которую я уже дважды записывал на своих альбомах, — «Услышь меня, хорошая».
