В прошлом номере «Труд» рассказал о планах Роскосмоса установить мост Земля - Луна. Но тут раздался суровый окрик главы правительства...
Удивительно резкое замечание адресовал на днях премьер-министр Дмитрий Медведев своему недавнему заместителю, а нынче главе госкорпорации «Роскосмос» Дмитрию Рогозину: «Надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать о том, куда мы полетим в 2030 году. Надо работать, меньше говорить и больше делать». Сказано это было на совещании, посвященном ситуации в ракетно-космической отрасли. Такие хлесткие оценки по отношению к руководителям из уст премьера — редкость. Чем же провинился Рогозин?
Ясно, что дело не только в излишней словоохотливости Дмитрия Олеговича. Наступающий февраль — срок, установленный президентом для доработки основ политики космической деятельности. По сути, речь идет о стратегии — с четкими ориентирами и сроками. А с этим у нас вечные проблемы.
— Беда Роскосмоса в том, что начальники на разных уровнях в силу своей некомпетентности не очень понимают реальную ситуацию, шарахаются из стороны в сторону. Не имея необходимых знаний, опыта и убежденности в правоте, они не в состоянии аргументировать и отстаивать свою позицию, — объясняет «Труду» один из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, экс-министр, Герой Социалистического Труда Борис БАЛЬМОНТ. — При этом нововведения сыплются как из рога изобилия...
Посвятивший жизнь отечественной космонавтике, Бальмонт отчетливо видит глубинные причины кризиса в отрасли. Одна из главных — некомпетентность. Взять, скажем, перипетии со сверхтяжелой ракетой. В необходимости ее крупные ученые и конструкторы на протяжении последнего десятилетия не сомневались. Член-корреспондент РАН Виталий Лопота еще в 2013-м, возглавляя РКК «Энергия», говорил мне: «Используя имеющийся задел, можно уже через четыре-пять лет после начала работ создать носители и тяжелого, и сверхтяжелого класса с наилучшими характеристиками, отвечающими потребностям мирового рынка. Этот вопрос я регулярно ставлю с июля 2007-го, когда пришел работать в РКК «Энергия». Если б тогда приняли решение, новая ракета уже могла бы доставлять на орбиту тяжелые спутники. Но решения нет до сих пор...»
Ситуация долго не менялась и после нашей встречи с Лопотой. Решения пришлось ждать годы. Даже в апреле 2015-го Роскосмос еще не созрел. Тогдашний руководитель госкорпорации Игорь Комаров сообщил журналистам: «Мы отложили решение вопроса по сверхтяжелой ракете. Планируем решать задачи по полету на Луну за счет двухпусковой схемы запуска «Ангары»». Чуть позже, в августе, вице-премьер Дмитрий Рогозин в телеинтервью тоже высказался о нецелесообразности больших затрат на экспедиции к Луне и Марсу: «Мы сейчас не можем себе позволить за счет амбиций, пусть даже и космических, космическим образом подорвать экономические интересы страны».
Между тем президент Путин в апреле того же 2015-го поставил задачу продумать возможность запусков с космодрома Восточный именно сверхтяжелой ракеты: «Тяжелая и так предусмотрена на Восточном, речь должна идти о сверхтяжелой ракете». Американцы еще в 2011-м начали разработку нового тяжелого носителя SLS грузоподъемностью от 70 до 130 тонн, а у нас продолжались дискуссии. В мае 2017-го Владимир Путин еще раз поднял вопрос о перспективной ракете, поручив Роскосмосу ускорить создание носителя сверхтяжелого класса. Жесткая директива последовала в начале прошлого года, когда президент подписал указ о создании на космодроме Восточный комплекса наземной инфраструктуры для сверхтяжа.
— Не глава государства должен раскрывать глаза капитанам ракетно-космической отрасли на перспективные технические решения, настаивать на ускорении разработок, а, наоборот, руководители Роскосмоса призваны информировать главу государства о развивающихся тенденциях, давать опережающие предложения, приводить аргументы, расчеты специалистов, горячо отстаивать новые проекты, — комментирует Бальмонт. — Но для этого необходимо быть высококлассными профессионалами в своем деле. Что касается сверхтяжа, мы потеряли много лет именно из-за некомпетентности тех, кто отвечал за ракетно-космическую отрасль. Слишком часто проявляется неглубокая проработка предлагаемых решений. Например, сначала громко заявляют о перспективах пилотируемой ракеты «Ангара-5П», но через какое-то время появляется информация о другом варианте...
Многие основополагающие документы не выдерживают проверки временем. Два года назад Роскосмос разработал стратегию развития до 2030 года. Но три недели назад Рогозин заявил, что в 2019-м будет принята новая стратегия, направленная на возвращение России лидерства в космосе. В феврале работа над документом должна быть завершена. Но если каждые два года дополнять и уточнять стратегию, рассчитанную на 10-15 лет, возникает вопрос, насколько компетентно готовится этот важный документ.
По словам Бальмонта, обрисовать на бумаге впечатляющие перспективы нетрудно. Построим научную станцию на Луне, создадим новую транспортную систему, которая соединит Землю и Луну: Но насколько достижимы эти рубежи, по силам ли это нашей космонавтике? Мы сегодня планируем заново научиться совершать мягкую посадку автоматической станции на Луну, тогда как наша страна осуществила такую задачу еще в 1966-м. Мы давным-давно забыли про полеты в дальний космос, где фантастические проекты реализуют США и Япония.
А в ближайшем будущем Россия может оказаться в стороне от международных лунных программ. Вот и лунный вариант «Союза», поддержанный в Роскосмосе, встретил непонимание у вице-премьера, курирующего космонавтику: мол, зачем облетать Луну, ведь здесь нет ничего нового. Но облет — обязательный первый шаг для создания межорбитального космического транспорта на трассе Земля — Луна. И этот транспорт будет востребован в новых проектах. А главное, он по силам нашей космонавтике. Если этого не понимает человек, отвечающий за космическую отрасль в правительстве, на что надеяться? На то, что президент опять поправит чиновников?
Конечно, для критики Роскосмоса за прожектерство есть основания. Хотя проектами, устремленными в 2030-2040-е, наши высокие руководители давно уже научились прикрывать провалы дня сегодняшнего — и не только в космосе, но и во вполне земных и насущных сферах жизни. Так что вряд ли здесь космическая отрасль стоит особняком.
Да, Дмитрию Рогозину для укрепления своего авторитета на посту руководителя такого сложного ведомства маловато приехать на космодром Восточный и устроить там разнос. Он в свое время каждый месяц летал туда, да и сейчас держит руку на пульсе. Каков же результат? «Показательна ситуация с космодромом Восточный, — укорял премьер-министр на упоминавшемся совещании. — Первая очередь строительства должна была завершиться в прошлом году. Реально построена четверть запланированных объектов — только пять из 19»...
Много вопросов, по мнению Бальмонта, вызывает и кадровая политика, точнее, кадровая суета. Вот свежий пример. В июне одного из генеральных конструкторов назначают в Роскосмос первым замом Рогозина. Большая должность, большое доверие. Но через неполные четыре месяца его переводят в головной институт ЦНИИмаш на должность гендиректора. А еще через четыре месяца следует новое назначение — врио гендиректора РКК «Энергия»...
P.S. В общем, насчет «хватит болтать — надо работать» Дмитрий Медведев прав. Кстати, с этой репликой он может приходить на любое совещание по любой проблеме в государстве — и везде она будет уместна. Хотя, наверное, мы вправе ждать от главы правительства и более внятных оценок тех самых инициатив, которые он в сердцах назвал болтовней — и тем ограничился. Или мы слишком многого хотим? Ведь для подробного «разбора полетов» тоже определенная компетенция требуется.