На церемонии вручения ежегодной национальной кинопремии «Золотой орел» фильм «Елена» Андрея Звягинцева собрал больше всех призов (среди конкурентов — мини-сериал «Достоевский» и лента Авдотьи Смирновой «Два дня», где получили награды актеры Валентина Талызина, Евгений Миронов, Федор Бондарчук и Ксения Раппопорт). Корреспонденту «Труда» удалось перехватить Андрея Петровича на лестнице киностудии «Мосфильм» еще до того, как там прозвучало известие о награждении его ленты четырьмя «Золотыми орлами».
— Андрей, вы знаете, сколько членов Национальной академии кинематографических искусств и наук, возглавляемой Никитой Михалковым, могли бы проголосовать за вас?
— Никогда не думал об этом. Предположу, что тысяча.
— А сколько голов в Американской или Европейской академии, с которых скалькирована михалковская?
— Смеетесь? Я только знаю, сколько человек в жюри, когда показывают мой фильм на фестивале. Или когда я сам в жюри.
— Недавно тремя «Белыми слонами» наградила «Елену» и Гильдия российских кинокритиков…
— Хотите спросить, сколько в ней моих сторонников? Вопрос тем более не по адресу. Наверное, вы бы хотели, чтобы я ответил, что снимаю кино для зрителей, а все остальное неважно? Если скажу так, слукавлю. Признание масс — это очень здорово. Признание академиков — большая честь. Но поверьте, я снимаю кино для себя.
— Как чувствуете себя на пьедестале успеха? Тяжела ноша «Елены»?
— Да, я устал. Мысль только одна: скорее бы приступить к новому проекту. «Елена» мне уже мешает, держит на месте.
— Вы рассказывали, что в одном из городов после показа «Елены» вышли из зала вместе со зрителями и услышали реплику: «Классный фильм. Наши победили!» То есть публике понравилось, что быдло (медсестра Елена, убивающая своего пациента Владимира) победило интеллигентов. Это вас огорчает?
— Нет. Я не принимаю ничью сторону. Никого не обслуживаю. Это наша жизнь. Мы все живем во время падения Елены. Каждый сам разбирается с собою.
— Думаете, оставить зрителя самого решать, кто прав, — это способ пробудить в нем чувство справедливости? А не наоборот, катализатор агрессии, о чем заставляет подумать реакция публики?
— Конфликт между бедными и богатыми был, есть и будет. Мой взгляд, мое отношение ничего не изменит. Я сам ближе к Елене, к ее семье — местом рождения, проживания. Я оттуда, где растут такие, как Сережа (безработный, ни к чему не стремящийся сын Елены. — «Труд»). Бирюлево — это мой «центр», не надо ничего придумывать, все понятно, знакомо и не страшно. Хотя нет — страшно. Все, что вокруг нас сегодня, страшно. Мы так уродуем себя…
— Елена говорит библейскую фразу: «Последние станут первыми». Но есть еще такая: «Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится». Но с подачи вашей героини смысл меняется и выходит, что ждать нечего. Впереди — полное разрушение нравственности.
— Мы в быту часто выражаемся
— У вас есть рецепт противоядия от этого яда?
— Упаси бог! Если я начну объяснять, какие идеи меня волновали и как, с моей точки зрения, жить мне и вам — это все равно не будет правдой. Слова не всегда точны и своевременны. Порочный круг сложно порвать. Да и возможно ли? Это наша жизнь. Такая или другая. Все очень близко, тесно, и это только кажется, что на социальной лестнице так много ступенек. На сытое верхнее место всегда претендует голодная рисковая молодость. Она там толпится, скидывает друг друга, бездумно тратит богатство, рушит, кромсает созданное. Бывает, и строит