Страны ЕС озабочены энергетической зависимостью от поставщиков нефти и газа, и беспокойство европейцев нарастает от манипуляций с кранами на границе. Еще в прошлом году Британия, Франция, Ирландия и Испания сообщили, что подают в Комиссию ООН по морскому праву совместный иск на пересмотр границ своих исключительных экономических зон в океане. Заявление нешуточное, если учесть, что Франция, например, за последние 5 лет потратила миллиард долларов на изучение и картографирование дна прилегающих к ней океанических просторов. Если удастся научно доказать комиссии ООН, что ее континентальные шельфы (притопленная часть континента) уходят в океан более чем на 200 миль, то она присоединит к себе 10 миллионов кв. км исключительной экономической зоны в океане, а значит, несметное количество нефтегазовых месторождений и рыбных богатств.
В то же время иск России на присоединение шельфов наших северных морей (площадью более миллиона квадратных километров) был подан первым, в 2001 году, но отклонен Комиссией ООН по морскому праву за недостаточностью доказательной базы. На подачу нового иска осталось менее трех лет - крайний срок 2009 год. Времени совсем мало, тем более что есть пара серьезных препон: во-первых, нет денег на исследования морского дна; во-вторых, на шельфах северных морей стоят наши военные подводные лодки, и ВМФ вряд ли позволит делать подробную карту дна, а уж тем более предъявлять ее международному научному сообществу. Но не предъявишь карту - не получишь шельфы.
ПЕРУАНСКИЙ АНЧОУС
История борьбы приморских стран за эксклюзивные права над голубой бездной насчитывает всего 35 лет. А началась она... по вине природной катастрофы. Две небольшие страны - Чили и Перу до 1972-го вылавливали у своих берегов 12 миллионов тонн перуанского анчоуса в год (половина всей мировой рыбалки). Рыбку жарили и ели, но львиная доля улова шла в переработку в рыбную муку. Из муки делали комбикорм, которым кормили кур и свиней, в том числе американских. Благополучие продолжалось до 1972 года, пока природный феномен под названием Эль-Ниньо не изменил температуру воды у берегов Тихого океана, чем уничтожил популяцию перуанского анчоуса полностью. Чилийцы и перуанцы в одночасье остались без рыбы, работы, корма для скота, и валюты. Промысел перуанского анчоуса составлял 65% экономики этих стран. Чтобы не умереть с голоду, Чили и Перу самовольно увеличили свои экономические зоны в океане с 12 миль (принятых для всех приморских стран после второй мировой) до 200 миль. И объяснили этот захват действием так называемого апвеллинга. Мол, планктон создается только возле берега, а потом выносится течением в море. Планктон наш, значит, и вся рыба, живущая за счет этого планктона, тоже наша.
200 МИЛЬ - И ТОЧКА
Самовольный захват океана вызвал резонанс. В срочном порядке собралась 3-я конференция ООН по морскому праву. Чилийским политикам и океанологам было предложено объяснить свои действия. Они выдвинули "апвеллинговую мотивацию". Доктрина была настолько убедительной, что участники конференции решили утвердить 200-мильную зону не только за Чили и Перу, но и за всеми морскими странами вообще. Подписанный в 1982 году документ (9 лет ушло на бюрократические формальности) утверждал за каждой приморской страной 12-мильную политическую зону (куда без разрешения не могут заходить иностранные суда) и 200-мильную экономическую зону (где иностранные суда не могут ловить рыбу, заниматься исследованиями, бурить на нефть, газ и так далее). Конвенция вступила в силу в 1994 году, когда ее ратифицировали 60 государств. Спросите, чего они так долго тянули? Дело в том, что в те годы никому не нужна была 200-мильная зона. Рыба стоила копейки. Нефти и на земле было хоть залейся. В целом пользы никакой, а ответственности - океан.
РЫБА НЕ ВИДИТ ГРАНИЦ
С тех пор все изменилось. Из минтая, к примеру, научились делать искусственные бараньи котлеты, которые по вкусу не уступают натуральным (бараньим), но в 5 раз полезнее. Рыба многократно поднялась в цене. Все зоны океана, где возможна хорошая рыбалка, оказались наперечет. И тут-то выяснилось, что лежат они на чьих-нибудь особенно широких шельфах (бывают от 3 до 550 миль шириной), не охваченных 200-мильными зонами.
- Возьмите наше Охотское море, - рассказывает "Труду" зам. директора Института океанологии РАН, руководитель направления экологии морей и океанов Михаил Флинт. - Оно почти целиком перекрывается 200-мильными зонами, но в середине остается нейтральный пятачок. Эта зона открыта для рыболовства всему миру. И вот через нашу же экономическую зону проходят иностранные рыболовецкие суда и посреди нашего Охотского моря выбивают наши ресурсы. Рыба ведь мигрирует, ей не напишешь табличку: "Не заходить, опасная зона". В общем, благодаря ряду подобных примеров всему миру стало понятно, что закон о 200-мильных зонах требует доработки. Рыба должна принадлежать тем, кто ее будет беречь и для завтрашнего дня тоже. В нейтральных водах, показывает практика, рыбу выколачивают подчистую.
НЕФТЯНОЕ ДНО
Второй, даже более важный толчок к новому переделу Мирового океана дали достижения глубоководной геологической разведки. Оказалось, что 73% нефти и газа Земли лежат под морским дном, на глубине от 2 до 5 километров. Причем лежат там нетронутыми, тогда как поверхностные месторождения исчерпаны на три четверти. И лежат, заметьте, довольно локально, в пределах 500 км от обрыва шельфов в глубоководную океаническую впадину, внутри так называемых осадочных отложений. Пример: в середине этой осени компания "Бритиш Петролеум" открыла на склоне Мексиканского залива нефтяное месторождение, по объему запасов превышающее все аляскинское Прудхоу-Бэй. Чтобы добывать из него нефть, "Бритиш" пробурила первую в мире скважину на глубину 5 км под толщей океана. И таких месторождений множество. Современные технологии, вчера еще казавшиеся научной фантастикой, позволяют бурить и качать нефть из них. То есть задача сегодняшнего дня для любой страны - отхватить себе кусок океана любой правдой или неправдой, а потом уже ловить там рыбу и качать газ и нефть.
СПОКОЙНО: ЭТО ЗАХВАТ
Существует и механизм для захвата. В пункте 74 действующей Конвенции по морскому праву допускается увеличение 200-мильной зоны до 350-мильной в случае, если континентальный шельф шире 200 миль. Проблема в том, что цена доказательства непомерно высока, а трудоемкость необозрима. Необходимо представить в специальный орган ООН: карту дна заявленных зон с детализацией рельефа до 1 м; подробную картину осадков и базальтов на глубину в десятки километров под дном и еще ряд бумаг. Справиться с такой задачей, то есть прочесать всю заявленную зону на кораблях, оснащенных по последнему слову техники (стоимостью более $50 млн. за корабль), сделать замеры и фотографии, обработать результаты на сверхмощных компьютерах ($2 тысячи за час работы) и подать заявку могут только очень богатые страны. Поэтому Мальвинские (Фолклендские) острова вместе с 200-мильной зоной вокруг них так и останутся в собственности Великобритании, несмотря на то что территориально и исторически принадлежат Аргентине.
- Знаете почему заявку Франции, скорее всего, примут, а нашу отклонили? - спрашивает Михаил Флинт. - Несмотря на то что наш Институт океанологии и наш парк кораблей впятеро больше французских? Очень просто. Финансирование нашего Института океанологии около $5 миллионов в год, а французского - около $180 миллионов.
ДЕНЬГИ ДЕЛАЮТ ДЕНЬГИ
К сожалению, этот старый принцип работает в деле деления океанов с новой силой. Франция метит на долю дна Атлантики. Великобритания и Ирландия рассчитывают ухватить районы плато Ракол, что на запад от английского острова. Австралия и Новая Зеландия претендуют на собственные огромные шельфы и их подножия без конкурентов. Следом готовятся Шри-Ланка и Индия захватить территории в Бенгальском заливе и Аравийском море. Туда же в недалеком будущем будет подавать иск Пакистан. Напомним, что до конца раздела осталось два с половиной года. Начало активных действий положено. Будем надеяться, что настоящий передел океана ограничится битвой научных трактатов, но не межконтинентальных ракет.
Получит ли Россия воды Северного Ледовитого океана вплоть до Северного полюса, которые все 70 лет советской действительности считала своими, исконными, сейчас зависит только от приоритетности этой программы для нашего правительства. Дадут достаточно денег на исследования, считают ученые, - будут северные моря нашими.
- Когда шельфы и осадочные бассейны будут поделены, раздел коснется ложа океана, - считает Михаил Флинт. - Там огромные залежи сульфидных руд, а значит, редкоземельных металлов, начиная с золота. Тогда-то в игру вступят не только морские страны, но и континентальные, потому что Мировой океан - пока еще общее богатство.