.jpg)
В концертных залах столицы – парад мировых вокальных звезд
Традиционно предновогодье — время парадов любимых публикой артистов, из которых особой симпатией пользуются оперные певцы. На днях удалось попасть на два таких вечера, которые собрали опытнейшие маэстро — Владимир Федосеев и Владимир Спиваков. И там и там было кому и за что аплодировать.
Владимир Иванович — разумеется, во главе Большого симфонического оркестра имени Чайковского — вывел на сцену трио международных звезд — Екатерину Семенчук, Юлию Лежневу и Павла Петрова, которые исполнили для публики Большого зала Московской консерватории арии и ансамбли из опер XVIII — XIXвеков, не забыв и об оперетте века ХХ.
Владимир Федосеев — проверенный мастер таких вокально-симфонических «променадов», всегда со вкусом подбирающий в них солистов, да и свой оркестр не забывающий выигрышно подать, как, например, на этот раз в стильно и классично сыгранной увертюре к «Свадьбе Фигаро», или бравурном (но — по-федосеевски, в меру) антракте к четвертому действию «Кармен», или в удалом марше из оперетты Легара «Ева».
Что до Екатерины Семенчук и Юлии Лежневой, то им надо было «только» подтвердить свой и без того громадный авторитет — Екатерине в традиционном для нее романтическом репертуаре, Юлии — в барочном и ранне-классическом. Семенчук взяла публику за живое первым же своим номером, исполнив арию Лауретты из оперы Пуччини «Джанни Скикки», написанную, как известно, для сопрано. Впрочем, трюк здесь скорее композиторский, чем исполнительский: сочинитель уместил эту очаровательную мелодию в пределы верхнего ля-бемоль, которое прекрасно звучит и у меццо-сопрано, тем более такого богатого, как у Екатерины. Этот мощный верх певица эффектно задействовала и в дальнейших сольных номерах — арии Далилы, хабанере Кармен, особенно же — в арии Эболи, где ее голос, взвиваясь, подобно мустангу, на верхнее си, передавал характер неукротимой и мстительной героини Верди. А вот нижний регистр у Екатерины почему-то терялся среди звуков оркестра, как ни старался маэстро Федосеев их в эти моменты приглушить. Впрочем, возможно, это дефект акустики крыльев партера, где сидел я, поскольку обладатели других мест подобного изъяна не заметили. Зато «пьяные» куплеты оффенбаховской Периколы, а особенно вальс Джудитты из одноименной оперетты Легара с ее дивной теплотой мелодии прозвучали просто роскошно. Как и дуэт с Юлией Лежневой в Баркароле из «Сказок Гофмана».
Юлия Лежнева тоже начала с «музыки двойного назначения» — моцартовской, которую при желании можно отнести как к классической, так и к старинной, хотя ее же поют и обладатели настоящего бельканто. И в концертной арии Voi avete un cor fedele, как мне показалось, певица подчеркнула именно белькантовое начало, предвосхищающее вокальную экспрессию XIX века, к тому же подав ее с несколько неожиданной в этой почти детской мелодии «меццовой» густотой. Зато в репертуаре барокко, наиболее свойственном Юлии, была продемонстрирована тончайшая палитра красок, от самого нежного пиано в арии Наслаждения из оратории Генделя «Триумф Времени и Разочарования» до головокружительной, притом легчайше поданной виртуозности в ариях героинь Вивальди — царицы амазонок Ипполиты из оперы «Геркулес на Термодонте», а особенно Гризельды (опера «Гризельда»), в чьей головоломной партии композитор словно вознамерился отразить все сногсшибательные ухабы и взлеты судьбы этой женщины. Признаюсь честно, для меня это была кульминация всей программы.
В отличие от Семенчук и Лежневой, единственного в этот вечер представителя мужского вокала Павла Петрова московская публика знает гораздо меньше. 26-летний белорус, победитель Опералии-2018, просто еще не успел закрепиться на наших сценах. Но заявка им сделана яркая, и я бы сказал, звучная: летучий тенор молодого певца великолепно покрывает зал что в песенке Герцога, что в арии Рудольфа, что в неаполитанском репертуаре. Однако то самозабвенно-звончатое форте, которое хорошо в песенных хитах вроде «Рассвета» Леонкавалло, показалось чересчур прямолинейным и даже назойливым в драматически многослойном шедевре Пуччини: до него Павлу просто еще надо дорасти личностно.
А вот в финальном номере — Застольной из «Травиаты» кураж Петрова, поддержанный всеми его сценическими партнерами и партнершами, пришелся в самый раз. После него, да еще учитывая все эффектные оркестровые рамплиссажи программы, и бисы не понадобились...
Зато понадобились они на следующий день после концерта Дмитрия Корчака, выступившего в Доме музыки в содружестве с Владимиром Спиваковым и его Национальным филармоническим оркестром.
.jpg)
Здесь, понятно, не могло быть такого стилевого разнообразия, как в программе вокального триумвирата. Поначалу вообще создалось впечатление, что Дмитрий решил ограничиться одними «романсовыми» (точнее — оперно-романсовыми) шлягерами вроде Una furtive lagrima из «Любовного напитка» Доницетти, или Je crois entendre encore из «Искателей жемчуга» Бизе, или Pourquoi me reveller, o souffle du printemps? из «Вертера» Массне. Да и что такое ария Ленского, открывшая второе отделение, как по сути своей — по сочетанию сокровенности выражения и эмоциональной насыщенности — не романс?
В этом смысле Дмитрий вместе со Спиваковым проявили большой вкус в составлении программы. На ее «романсовую» основу прекрасно легли монолог-размышление Де Грие Je suis seul из «Манон» Массне, чарующая, как греза, каватина Ромео из «Ромео и Джульетты» Гуно. Лирическому тенору Корчака в этих волшебно парящих мелодиях было привольно, как птице в небе. Разве что на самых верхних нотах иногда ощущался форсаж. Но притом какое владение миллионом оттенков, какие мгновенные уходы от громогласного форте на прозрачнейшее и вместе с тем предельно отчетливое пиано! Особенно этот разнообразный арсенал приемов пригодился в нечасто звучащей с концертной эстрады развернутой, внутренне контрастной арии Арнольда из «Вильгельма Телля» Россини. Публика была настолько разогрета, в том числе и эффектно насыщенным звуком оркестра (а на трагической интерлюдии из «Манон Леско», сыгранной без дежурного грома, зато с необычно интимной подачей, я видел, у соседей на глазах предательски замерцала влага), что бисы-таки потребовались. И ими уже стали, понятно, не меланхолические романсы, а искрометные итальянские песни — Тарантелла Россини и «Не забывай меня» Куртиса.
Такой вечер — точно не забудешь.
Тем временем предновогодний парад оперных звезд вовсе не заканчивается: 30 декабря его продолжит в «Зарядье» бас-баритон Ильдар Абдразаков, а 31-го в Большом зале консерватории выступит аргентинский тенор Марсело Альварес.