Завтра сэру Энтони Хопкинсу исполнится 72 года. Но на пенсию он не собирается: в феврале мы увидим его в триллере «Человек-волк» и еще в шести фильмах. У Хопкинса особые отношения с русской культурой. В интервью специальному корреспонденту «Труда-7» в Голливуде Гале Галкиной, которое состоялось в отеле Four Seasons в Беверли-Хиллз, культовый актер передал поздравления с наступающим Новым годом читателям «Труда-7».
— Вы похудели?
— Сильно похудел. Я серьезно занялся своим здоровьем. Минимум пять дней в неделю занимаюсь на тренажерах, правда, большую скорость не набираю. Делаю кардио, что очень по
— Депрессия одолевает в первую очередь тех, кто часто оглядывается на прошлое…
— Прошлое ушло. Там все умерло. Знаю пару
— Правда, что одноклассники считали вас коммунистом?
— Я учился в
— Обозлились на весь мир?
— Да, я был зол как черт. Но не дрался — со мной не связывались. Когда я был маленьким, отец купил мне гантели. Я накачал бицепсы, и ребята предпочитали со мной не связываться.
— Не секрет, что в молодости вы были не прочь выпить. Как же вам удалось бросить пить?
— Частенько я не помнил, где был прошлой ночью. Однажды я подумал: «Все, хватит» — и остановился. На словах, наверное, получается очень просто. Но и на самом деле это было просто: мне надоело чувствовать себя куском говна.
— Скучаете по временам, когда обед не обходился без вина?
— Вовсе нет. Не хочу оказаться в том положении, в каком был раньше, поэтому не скучаю по этому вот уже тридцать четыре года. Я и курить любил. И тоже бросил. Я любил курить гораздо больше, чем выпивать. Мне очень нравилось совмещать эти два удовольствия: пойти вечером в бар, выпить, выкурить несколько сигарет.
— Вы поменяли Лондон на
— Американцы никогда не извиняются за свой успех, для достижения которого они много трудились. Многие англичане спрашивают меня: «Как ты можешь там жить?» Они считают, что это ужасное место, но я думаю, что это место прекрасно и что жизнь здесь бурлит не меньше, чем в Лондоне. Мне нравится этот климат, а когда я брожу по берегу океана, ощущаю прилив любви и новые возможности диалога с этим миром.
— Вы счастливы?
— Я достиг
— Какие именно картины?
— Беру акриловые краски, фотографическую бумагу и войлочные кисти — натуральные не подходят для акриловых красок. Получается блеск и красота. Я пишу пейзажи — вообще все, что вижу. У меня нет никаких навыков художника, не могу сесть и нарисовать яблоко или вазу. У меня есть домашняя студия. Я просто пишу, а потом смотрю, что у меня получилось. Заканчиваю одну картину, сразу начинаю другую, а потом неделями не прикасаюсь к краскам.
— Я знала, что вы музыкант, но говорят, что теперь вы даже гастролируете?
— Относительно недавно я снова стал сочинять музыку. Я занимался этим большую часть своей жизни,
— Кто повлиял на ваш музыкальный стиль?
— Это смешение стилей, у меня нет классического музыкального образования, я могу себе позволить сочинять все, что мне захочется. Иногда меня спрашивают: «Как это у тебя получилось?» Я отвечаю: «Не знаю». Правда, я признался в том, что украл немного у Шостаковича и Прокофьева. Я написал музыку, которая похожа на пробуждение русского медведя после того, как Красная армия разгромила нацизм. Изумительная история огромной важности. Помню, как пришел в восторг от документального фильма о разгроме фашистской Германии, который показывали в кинотеатре, и русские солдаты танцевали на улице вместе с американскими. Но это, конечно, огромная трагедия для России, которая потеряла в войну 24 миллиона cвоих граждан. Так что я очень трогательно отношусь к русским.
— Вы все еще любите профессию актера?
— Да, все еще получаю удовольствие от игры, но для меня это открытая книга. Мне больше не приходится преодолевать
— Почему вы до сих пор получаете потрясающие роли?
— Я не знаю: на самом деле, чем меньше я интересуюсь новыми ролями, тем больше мне их предлагают. Если чувствую, что получу удовольствие от одной из них, подписываю контракт. Сейчас самый стабильный период моей жизни — солидный и основательный, он наступил потому, что я стал ценить свою жизнь больше, чем когда бы то ни было. В молодости я занимался самоуничтожением: ставил под угрозу свое здоровье и свою жизнь. Я смотрю на юных успешных актеров, которые пустились во все тяжкие, и думаю, что я, вероятно, тоже был таким. Когда я осознал, что могу плохо кончить, то переехал в Калифорнию. Теперь я не нахожу в себе цинизма, который раньше меня переполнял.
— Не секрет, что современные люди стремятся к роскоши. А что вы считаете роскошью?
— Мне нравится завтракать в отеле. Мне нравится это время года в Калифорнии — здесь очень красиво, несмотря на то что мы не можем назвать это осенью или зимой, потому что здесь нет большой разницы в погоде между временами года. Люблю читать и ходить в
— В феврале в прокат выходит
— Я не играл монстра — я играл отца. Мне не велено объяснять вам, что да как, — это сюрприз для зрителя. Но я скажу правду: думаю, у меня только половина мозга, потому что я не помню многого из того, что играл. Я решил играть эту роль наперекор наиболее распространенному представлению о том, какой она должна быть. То есть я превратил своего Джона Тэлбота в невидимую часть айсберга, сделал его тихим и спокойным. Я не боялся, что он покажется немного невнятным, зато он стал как бы таинственным. Этот неряшливый мужчина с длинными грязными ногтями и гнилыми зубами выглядит на самом деле очень странно.
— Вы верите в проклятия?
— Не знаю, не думал об этом. Наше мышление и так достаточно мрачное, чтобы углубляться в подобные дебри.
— Фильмы, где вы играете, тоже мрачные, но зрителям нравится. Как вы думаете, почему?
— Мы живем в своем собственном мире, мы знаем, что умрем, вот отсюда, как мне кажется, исходит наш интерес к Супермену, Бэтмену и другим супергероям. Но я не психолог. Помню, как я в
— Почему любили фильмы ужасов — чувствовали себя одиноким?
— Нет, просто любил ходить в кино. Мне нравился мерцающий в темноте экран…
— Рады, что съемки
— Да, это всегда приятно — возвращаться в родные пенаты. Я побывал в Уэльсе, повидался со старыми друзьями. До сих пор люблю это место — оно прекрасно.
— Надеваете ли вы солнцезащитные очки, чтобы остаться неузнанным?
—
— А вам нравится, когда вас называют «сэр»?
— Рыцарское звание — большая честь для меня, но я всегда чувствую себя немного скованно, хотя американцам нравится называть меня сэром Хопкинсом (смеется). Я обычно отвечаю: «Пожалуйста, Тони». Я работал с Лоуренсом Оливье, и, когда я называл его «сэр», он говорил мне «Ларри». О господи, я не мог называть его Ларри (смеется). Поэтому если человек настаивает на том, чтобы называть меня «сэр», — тогда пожалуйста.
— Какая самая темная сторона человеческого сознания пугает вас?
— Люди, которые считают, что у них есть право распоряжаться вами и вашей жизнью. У меня был друг, который, как я вдруг понял, считал, что у него есть такое право. Это меня шокировало. Я часто повторяю: «Остерегайся тирании слабых: они все из тебя высосут. Я прошу Бога сделать их счастливыми — я не могу тратить на них время».
— Чего вы боитесь в жизни?
— Нет, больше ничего не боюсь, хотя раньше меня одолевали страхи.
— Сидит ли в вас зверь, в кого бы вы хотели превратиться?
— Медведь.
— Почему медведь?
— Понятия не имею.
— Правда, что Лоуренс Оливье говорил вам, чтобы вы не снимались в кино?
— Да. Однако все, что ему хотелось делать на самом деле, — сниматься в кино.
Энтони Хопкинс родился 31 декабря 1937 года в Уэльсе в семье пекаря.
Учился на актерском отделении
В 30 лет дебютировал в кино в фильме «Лев зимой» (1968).
«Оскар» ему принесла роль Ганнибала Лектера в триллере «Молчание ягнят» (1991).
Затем были три номинации на золотую статуэтку за фильмы «На исходе дня» (1993), «Никсон» (1995) и «Амистад» (1997).