- Эльдар Александрович, поведайте, как вы стали клятвоотступником, поскольку во время съемок "Андерсена" вы поклялись, что это будет ваша последняя картина. И только вы об этом заявили, как тут же запустились с фильмом "Карнавальная ночь-2"...
- Это не первое мое клятвопреступление. Еще после фильма "Ключи от спальни" я обещал, что больше кино снимать не буду. Но нашлись деньги для фильма "Андерсен", о котором я мечтал на протяжении многих лет, и я забыл про все свои клятвы... Что же касается новой "Карнавальной ночи", то здесь случай особый. 28 декабря исполнилось 50 лет, как на экраны страны вышел фильм "Карнавальная ночь". И руководство Первого канала предложило мне как-то отметить этот юбилей, может быть, сделать большую передачу. Константин Эрнст сказал, что они готовы под это событие построить даже декорацию в павильоне. И меня осенило: а не снять ли в этих декорациях новое кино? То, что называется ремейком.
Надо сказать, что вообще-то я не любитель отмечать юбилеи своих фильмов. И никогда этим не занимался. Хотя юбилеев у меня много было всяких. 40, а потом 45 лет "Гусарской балладе". 40 лет фильму "Берегись автомобиля". 25, а потом 30 лет "Иронии судьбы"... Но 50 лет "Карнавальной ночи" - это вам, извините за выражение, не хрен собачий. Когда режиссер спустя полвека делает ремейк своей собственной картины, - я такого случая в мировой кинопрактике не знаю. И, конечно, отказаться от этой затеи мне показалось верхом глупости.
Хотя сразу же после грандиозного зрительского успеха первой "Карнавальной ночи" авторы сценария Борис Ласкин и Владимир Поляков предлагали мне сделать продолжение фильма. Я молодой был тогда, но уже умный и гордо заявил: в одну реку дважды не вступаю. Это в принципе правильный подход. Но сейчас я подумал, что за 50 лет река сильно поменялась: другие берега, другое русло... То есть изменилась социальная система, страна, люди. И я пустился в эту авантюру.
- Почему, собственно, вы называете съемки фильма авантюрой?
- Потому что на все про все - от идеи до готового фильма - мне было отпущено 3 месяца, ведь Новый год не отодвинешь. Сценарий с драматургом Сергеем Плотовым мы написали за 9 дней. Подготовительный период длился у меня всего 4 дня. Съемки заняли полтора месяца. На монтаж, который обычно продолжается 6-8 месяцев, у меня было выделено 7 дней. Только человек с изрядной долей авантюризма и с большим чувством самоуверенности мог отважиться на подобное. Спасибо моей бессонной команде, которая работала все это время без единого выходного дня. У меня самого было ощущение, что я нахожусь не то в тюрьме, не то в ссылке. Во время съемок приходил после полуночи и сразу падал замертво в постель. В 4 уже просыпался, до 7 лихорадочно писал: придумывал новые сцены, что-то уточнял. В 7.30 выезжал на съемки. И так день за днем.
- Не боитесь потерпеть творческое поражение, работая в таком сумасшедшем режиме?
- Вы что, надеетесь, что я скажу "боюсь"? Не дождетесь. Какие-то огрехи в картине, без сомнения, будут. Но в целом уверен: она получится. Сценарий мы сочинили очень славный, мне его самому было интересно ставить. Я ведь штучка еще та: мог написать сцену со своим другом и соавтором Эмилем Брагинским, а потом позвонить ему и искренне воскликнуть: какие дерьмачи все это сочинили, надо срочно все переписывать. А тут подобных реакций во время съемок почти не наблюдалось.
Времени на обдумывание, додумывание каких-то тонкостей было, конечно, в обрез. Но мне захотелось испытать себя: в эти немыслимо короткие сроки сделать картину, и сделать ее хорошо. Правда, я рассорился с большим количеством людей, которые работали со мной. Потому что нужно было быстро все решать. И, увы, отказывать людям, чтобы не совершать ошибок. Если бы картина делалась по обычным правилам, то у меня был бы один композитор, он бы все и сочинил. А в этом фильме композиторов уйма - Бизе, Россини, Верди, Кальман...
- С ними отношения вы, надеюсь, не испортили?..
- Со всеми теми, чьи мелодии в картине звучат, я отношения сохранил. Я испортил их с теми композиторами, чьи песни я вынужден был забраковать. С теми поэтами, чьи стихи мне не сгодились. Обычно поэтическую проблему я просто решаю - сажусь и сам пишу стихи. А здесь я ни одной стихотворной строчки не написал - не до того было. Задача была другая - сделать картину и при этом выжить.
- С Людмилой Гурченко, случаем, не разругались? Она не приревновала вас к новой "Карнавальной ночи"?
- Людмила Марковна - особая артистка. В отличие от многих своих коллег она умна. Очень умна. Заявляю это ответственно, мы ведь дружим 50 лет. Может, в глубине души она чуток и ревновала, но этого не показала. А, кроме того, Гурченко снимается в этой картине в качестве почетной гостьи. Сначала она поет новую песню, которую для нее написали Александра Пахмутова и Николай Добронравов, а кончается фильм песней "Хорошее настроение", которую она исполняет вместе со всеми участниками "Карнавальной ночи-2".
- Самое время спросить о сходстве и различиях первой "Карнавальной ночи" и второй...
- В общем, в новой картине использована примерно та же сюжетная схема, что и в старой, но вся история погружена в сегодняшний день. У нас есть аналог Огурцова - в новом фильме его фамилия Кабачков. Эту роль играет Сергей Маковецкий. Есть аналог Леночки Крыловой - Алена Крылатова. В этой роли вы увидите Алену Бабенко. Есть аналог лектора, которого в старой картине играл Сергей Филиппов. Этот персонаж превратился в политтехнолога в исполнении Валентина Гафта. Словом, у нас есть и старые, и совершенно новые персонажи. И есть масса блистательных актеров - кроме вышеперечисленных это еще Инна Чурикова, Сергей Безруков, Мария Аронова, Роман Мадянов, Дмитрий Певцов, Ольга Остроумова...
- Как вы считаете, природа бюрократии, которую вы исследовали в фильме "Карнавальная ночь", за прошедшие 50 лет сильно изменилась?
- Нет, она нисколько не меняется на протяжении веков, приобретя какой-то поистине закостенелый вид. Как было при Екатерине, при Павле, при Николае, при Ленине, при Сталине, при ком хотите, так, я думаю, мы с этим проклятием и умрем. Когда мне говорят, что "Карнавальная ночь" за 50 лет ничуть не устарела, я испытываю двойственные чувства. Как режиссер я рад, что мне удалось показать какое-то не сиюминутное, а вечное явление. Но как гражданин я впадаю в отчаяние, потому что, выходит, моя картина не смогла повлиять на жизнь. Если этот самоуверенный чинуша, дуболом, сталинист Огурцов жив и сегодня - значит, что-то в нашей жизни не так.
- Эльдар Александрович, вы не устали снимать комедии? Трудно небось смешить народ на протяжении полувека?
- А я хитрый. Я время от времени отдыхаю от комедий. Вот сейчас снял фильм "Андерсен" - своеобразную фантазию на тему жизни и творчества великого датского сказочника - это не комедия. Фильм "Предсказание" - тоже не комедия. "Дорогая Елена Сергеевна" - совсем не комедия. Но в "Карнавальной ночи-2" я вновь с большим удовольствием прильнул к комедийному жанру. Хочется от души посмеяться, повеселиться. Правда, сегодня снимать комедию, особенно сатирическую, очень трудно. Раньше все было ясно: кто "красный", кто "белый", кто "правый", кто "левый". А сегодня все эти понятия растворились в какой-то мутной воде. И чтобы снять настоящую сатирическую комедию, а не поверхностный фельетон, нужно глубоко копнуть.
- В одном из ваших интервью я встретил фразу, что сатира - это форма проявления истинного патриотизма...
- Я всегда так считал. Лучшими патриотами нашей страны, считаю, были Чаадаев, Грибоедов, Гоголь, Салтыков-Щедрин, у которых душа болела за Россию, а совсем не те люди, что кричали "ура", "во славу", "вперед"...
Что до меня, то, хотя я отдал щедрую дань сатире, больше люблю комедии, где действуют положительные персонажи. Потому что высмеивать мещан, скупердяев, бюрократов все-таки легче, чем посмеиваться, подтрунивать над хорошими людьми, у которых есть свои слабости, недостатки. Это самое трудное в искусстве комедии, но и самое интересное. Поэтому мы с Эмилем Брагинским с таким удовольствием писали "Иронию судьбы", "Служебный роман", в центре которых - хорошие люди.
- Говорят, основную коллизию "Иронии судьбы" вы списали с самого себя...
- Нет, в нашей жизни ничего похожего не было. Я человек малопьющий, Эмиль - вообще непьющий. Так что ни в какие такие передряги мы с ним не попадали. Нам однажды рассказали историю про то, как один мужичок 31 декабря после бани зашел к друзьям, назюзюкался и благополучно отключился. Тогда по предложению одного шутника бедолагу отвезли на Киевский вокзал, дали проводнице десятку, засунули его на верхнюю полку общего вагона, и он очутился в Киеве с банным портфелем и 15 копейками денег в кармане. Это то, что мы с Эмилем услышали. Остальное вы увидели в фильме.
Вообще-то "Ирония судьбы", открою вам тайну, родилась из совершенно не возвышенных, а, скорее, меркантильных соображений. Пришел как-то Эмиль и делово предложил мне: давай напишем пьесу для денег. Я говорю: давай. Он говорит: для этого надо, чтобы была одна декорация и мало действующих лиц. И с этим нравственным постулатом мы сели сочинять. И за 12 дней написали пьесу "С легким паром", которая потом шла в 110 театрах и действительно приносила нам хорошие деньги. На этой волне мы написали следующую пьесу - "Сослуживцы", которая прошла уже в 143 театрах. Позже я перенес эти пьесы на экран. "Сослуживцы" стали "Служебным романом". Недавно я пересмотрел "Иронию судьбы" и подумал, что режиссер, ее снявший, - парень нахальный, но, как говаривал один мой знакомый, небесспособный человек.
- В годы оттепели вас называли, цитирую, "певцом интеллигенции и благородной бедности". Как бы вы сегодня определили свое творческое кредо?
- Точно так же. Мои любимые герои - это тихие, совестливые, интеллигентные, зачастую в материальном плане бедные люди, не потерявшие при этом чувства собственного достоинства, сохранившие живую душу. Такие, как Женя Лукашин из той же "Иронии судьбы", как Новосельцев из "Служебного романа", как Деточкин из "Берегись автомобиля". Я не люблю людей кичливо богатых, самодовольных. Свойство истинного человека - это вечное сомнение, а не вечное самомнение. Надо всегда относиться к себе с иронией. Если этого свойства у человека нет, пиши пропало.
- Эльдар Александрович, поделитесь секретом, как надо жить, чтобы в преддверии 80-летия снимать кино, спать по 4 часа в сутки и при этом испытывать бодрость духа и тела?
- Во-первых, и в главных, надо знать, у каких родителей родиться. Это самое трудное дело. Потому что ты в этом процессе участвовать не можешь. Но это очень важный фактор - родиться у таких родителей, как мои. Правда, я уже гораздо старше их. Я ведь пережил мать на 13 лет и отца примерно на столько же...
- Так что одними генами вашу витальную энергию не объяснишь...
- Я просто люблю работать. Это извращение - одно из самых главных, которые свойственны моей натуре. Когда я не работаю, я скучаю, я заболеваю. У меня хватает разных болячек - это естественно в моем возрасте. И после каждой картины они выползают. После "Андерсена" только я приготовился, что сейчас они набросятся на меня, как, бац, ринулся в другую картину. И болячки отстали по дороге. Выход один: все время быть в работе и не давать болезням выползать на поверхность.
- Но ведь надо когда-то и отдыхать. Вам ведь, извините, не 40 и даже не 70 лет...
- Я вам скажу честно: когда я был молодой, то мечтал дожить до 2000 года. Это мне казалось несбыточным везением. Но я, как видите, уже 6 лет прожил в ХХI веке. Далеко вперед не заглядываю, но, признаюсь вам, я довольно внимательно слежу за процессом своего старения. Пока я чувствую, что башка у меня работает хорошо, реакция отменная, память замечательная. Моя группа стонет от того, что я помню все свои распоряжения, просьбы, ничего не забываю. Я не знаю, что еще сказать по этому поводу.
Можно, конечно, добавить, что я веду здоровый образ жизни. Делаю ежедневно часовую зарядку. Лет 15 обливаюсь по утрам холодной водой. И вообще я по натуре здоровый человек. Психологически, психически здоровый, понимаете? Хотя это и роняет меня в глазах окружающих. Художник, особенно большой художник, должен скрывать, что он нормальный. Он может быть мрачным ипохондриком или, наоборот, взвинченным эксцентриком, но он не должен походить на обычных людей. А у меня нет ничего такого особенного, кроме хорошего аппетита, чем бы я мог выделиться среди других людей.
- Сознайтесь, Эльдар Александрович, покушать любите?
- Да, это мой самый существенный недостаток - я, увы, обжора. Борюсь всю жизнь с этой страстью, но неизменно терплю поражение. Мое отрочество, юность пришлись на войну. С 1940 до 48-го года - так уж сложились обстоятельства моей биографии - я голодал. Когда отменили карточки, начал есть и до сих пор не могу остановиться. Я этот процесс очень люблю и уважаю.
- Но лишние килограммы, наверное, мешают по жизни...
- Не могу сказать, что так уж мешают. Когда лет 30-40 назад я понял, что мне трудно зашнуровывать ботинки, я эту проблему решил очень просто - перешел на мокасины, которые надеваю при помощи длинного рожка. Но все-таки иногда мои габариты переходили все границы. И тогда я ложился в клинику лечебного питания. За месяц худел на 25 килограммов, наносил чудовищный удар по своему организму, но через 8-10 месяцев вес возвращался. И тогда я решил про себя, что я - крупномасштабный художник, и на этом окончательно успокоился.
- Говорят, в молодости, во времена первой "Карнавальной ночи", вы были слабохарактерным человеком...
- Когда я начинал работать, у меня вообще никакого характера не было. Я был разгильдяем. Профессия в этом смысле меня здорово перевоспитала. Теперь я всегда держу слово. Если сказал, что завтра позвоню, то обязательно позвоню. Я никогда и никуда не опаздываю. Я всегда работаю на пределе своих возможностей. Если я знаю, что могу тот или иной кадр сделать лучше, я буду шлифовать его, пока не добьюсь мыслимого для меня совершенства.
- Уж больно благостный портрет получается...
- Поверьте, он очень близок к оригиналу.
- Тогда я вам сейчас подскажу несколько ваших недостатков. Например, я нашел в интернете факт, что на съемочной площадке вы бываете подвержены приступам неудержимого гнева. Пару раз на этой почве у вас даже подскакивала температура под 40 градусов...
- Насчет температуры не знаю. Не мерил. Это журналистская выдумка. Вы только представьте: заорал на кого-то и тут же сунул градусник под мышку. Так ведет себя идиот, а я на него пока не похож. Я вспыльчивый человек - это верно. Когда наталкиваюсь на глупость, вранье, невежество, могу действительно наорать. Но потом быстро отхожу и жалею о случившемся.
- У вас есть еще один существенный недостаток - вы слывете среди друзей пижоном...
- Вот уж неправда. Скорее, наоборот. Если я и пижон, то - особого рода. Я люблю старые вещи. Разношенные ботинки. Раздолбанные тапочки. Рваные свитера. Словом, я люблю, чтобы мне было комфортно во всем. И считаю это высшей формой пижонства. Как-то в Пицунде я вышел "в люди" в своем любимом рванье, и актриса Ляля Шагалова, увидев меня, громко сказала: так может одеваться только очень богатый человек. Я не стал с ней спорить.
- Тем не менее догадываюсь, что вы человек действительно не бедный...
- Конечно, не бедный. Но и не богач. Уверяю вас, у меня дома нет ничего модного, престижного, дорогого. У меня есть картины, подаренные моими друзьями-художниками, наверное, они и модные, и дорогие, но я понятия об этом не имею. У моей жены (Эмма Абайдуллина, киновед, работает редактором на картинах Рязанова. - Л.П.) нет ни одной драгоценности. И не потому, что мне жалко ей что-то такое купить, я бы этого очень хотел, но ей это просто неинтересно. А мне тем более - я в этом ничего не понимаю. Антибуржуазность, которая была нормой в советское время и которую вкладывали в меня родители, стала на всю жизнь моей естественной натурой. Когда я открываю глянцевые журналы и вижу, как молодые артисты или деятели шоу-бизнеса гордятся особняками, мебельными гарнитурами, нарядами от дорогих модельеров, я только пожимаю плечами. Их жизненные принципы смешны и бесплодны. Ничего ведь с собой на тот свет не унесешь. Кроме, увы, белых тапочек.
- Завершая разговор, вернемся к началу нашей беседы. Сознайтесь, "Карнавальная ночь-2" - это ведь не финал вашей творческой карьеры?
- Скажу честно: не знаю. Почему я в последние годы зарекался снимать кино? Потому что мне надоело клянчить деньги на свои фильмы. Я этот омерзительный процесс ненавижу. Поэтому если вдруг объявится какой-нибудь Гарун-аль-Рашид и скажет: "Эльдар Александрович, а не хотите ли снять кино?" - то я не скажу ему: "Мне ничего не надо, пошел вон, Гарун-аль-Рашид". Нет, я подумаю над его предложением.
- Лично мне трудно представить вас человеком, который не снимает кино, а собирает грибы, играет в бильярд...
- Грибы собирать я точно не буду, потому что мне уже трудно долго ходить. Играть на бильярде стало попросту не с кем. Шура Ширвиндт возглавил театр cатиры, не знаю, на кой ляд ему это надо, и перестал приезжать ко мне. Умерли мои закадычные друзья Гриша Горин, Зяма Гердт, с которыми я резался за каждый шар. И я подарил свой бильярд хорошему человеку...
В любом случае без дела я сидеть не буду. Наверное, буду писать книги - удовлетворю свою страсть к сочинительству, которая преследовала меня всю жизнь. Я много чем на своем веку занимался: писал стихи и прозу, преподавал, вел телепередачи, даже иногда погружался в общественную работу, но если говорить откровенно, то я, конечно, родился для того, чтобы снимать фильмы, делать кино. По-настоящему я, правда, понял это лишь в конце жизни.