«Гоголь-центр» высказался на белорусскую тему. Она же русская
В «Гоголь-центре» поставили спектакль «Красный крест» по одноименному роману 36-летнего белорусского писателя Саши Филипенко. Его книги переведены на несколько языков, а сам он уже успел получить «Русскую премию» и стать финалистом «Большой книги» и «Ясной поляны». Роман «Красный крест» написан три года назад, но в нем – предчувствие нынешних белорусских событий.
Название всемирно известной гуманитарной организации вынесено в заголовок не случайно. Главная героиня, пожилая Татьяна Алексеевна, во время Великой Отечественной войны работала в наркомате иностранных дел с письмами международного Красного креста, присылавшего в СССР списки советских военнопленных. В одном из них Татьяна обнаружила фамилию собственного мужа. Тогда в стране к пленным относились как к изменникам родины. И хотя Татьяна попыталась скрыть находку, не впечатав имя супруга в русскую копию списка, его нашли, расстреляли, саму женщину отправили лагерь, а их дочь — в детдом, где девочка погибла.
Светлана Брагарник в роли Татьяны Алексеевны — сама естественность, она практически не повышает голоса, но от этого история не становится менее страшной. Столь же тиха и играющая героиню в молодости Мария Поезжаева. Ее хочется отметить особо. Сейчас на сцене и в кино часто показывают «советскую жизнь», но нередко при виде современных артистов, одетых по моде того времени, испытываешь чувство фальши. А вот скромной женщине в неярком платье и берете в исполнении Поезжаевой веришь абсолютно. И когда она рассказывает о своем детстве, и когда стоит с перепачканным кровью лицом перед следователем. Кстати, в романе есть поразительный текст медицинской справки Татьяны из тюремной больницы после допросов. Он не вошел в спектакль, но многие читали книгу и сошлись в том, что он кажется описанием полотна современной молодой художницы Яны Черновой «Белорусская Венера», которое навеяно всплеском насилия в стране, и его фото гуляет по соцсетям.
Но вернемся к постановке. Проникнувшись симпатией к Татьяне Алексеевне, ее 30-летний сосед по лестничной площадке Саша (Евгений Серзин) едет вместе с ней на митинг в Куропаты – протестовать против постройки там, на месте массовых сталинских расстрелов, автодороги (такие акции реально проходили в 2001 – 2002 годах). И оказывается в милиции. Вызволять его приезжает отчим, полный неприязни к новой знакомой пасынка: «Сталин пытался удержать страну, а теперь эти дерьмократы специально подделывают документы и подбрасывают их в архивы, чтобы очернить партию. Только у нас в Беларуси это все не пройдет! Батька этого не допустит!».
Сталинистом оказывается и Вячеслав Павкин, фамилию которого Татьяна Алексеевна когда-то напечатала в русской версии списка военнопленных дважды, чтобы не указывать собственного мужа. Несколько десятилетий спустя она, мучимая чувством вины, летит к этому бывшему солдату в другой город, чтобы извиниться. И с удивлением узнает, что ни он, ни его семья от репрессий не пострадали. Татьяны уже не будет в живых, когда Саша, желая узнать всю правду, тоже отправится к Павкину – и услышит от него страшные слова о там, как подлостью и предательством покупались жизнь и относительное благополучие.
Поездку эту показывают на видеоэкране, и снята она так реалистично, что воспринимается почти как документ – до момента, пока в роли Павкина на мониторе не появится Николай Коляда. Впрочем, играет знаменитый екатеринбуржец так хорошо, что не знающие его в лицо вполне могут подумать, что и эти кадры – хроника (хотя для ветерана войны Николай Владимирович слишком молод).
Спектакль смотрится на одном дыхании и пробирает до дрожи. Между тем декораций в нем минимум — лишь стол, стул и кровать на сцене в форме креста. Да и исполнительский состав предельно малочислен, некоторые артисты заняты в нескольких ролях одновременно – например, Иван Бровин играет и отчима Саши, и начальника Татьяны в НКИДе, и следователя. Тем самым 33-летний режиссер Семен Серзин, номинант премий «Золотая маска» и «Прорыв», в который раз доказывает, что не только на войне, но и в искусстве победу одерживают не числом, а умением.