ОБЪЯВШИЙ НЕОБЪЯТНОЕ
Евгения Евтушенко знают даже люди, далекие от поэзии. Но он пишет и прозу, и его новая книга "Шестидесантник" - "автобиографический приключенческий роман о жизни самого автора". Рассказ о том, как мальчику с сибирской станции Зима было мало только Москвы, Сибири, России: "Границы мне мешают. Мне неловко/ не знать Буэнос-Айреса, Нью-Йорка./ Хочу шататься сколько нужно Лондоном,/ со всеми говорить хотя б на ломаном!"
У Евтушенко получилось: его стихи переведены на 72 языка, он побывал в 94 странах, знал самых известных людей своего времени. Правда, он вспоминает случай, когда в гостях у вдовы еврейского поэта Маркиша - Фиры "сидел рядом с молчаливой... старухой, пил и болтал пошлости, будучи уверен, что это какая-нибудь провинциальная еврейская родственница. Помню, эта старуха, видимо, не выдержав моей болтовни, встала и ушла.
- О чем вы говорили с Анной Андреевной? Я ведь вас нарочно посадила рядом... - спросила Фира.
- С какой Анной Андреевной? - начиная холодеть и бледнеть, спросил я, все еще не веря тому, что произошло.
- Как - с какой? С Ахматовой... - сказала Фира".
К счастью, встречи с Шостаковичем, Пастернаком, Феллини, Робертом Кеннеди, Че Геварой, Пабло Нерудой и многими другими проходили иначе...
"Шестидесантник" - это и глубокие размышления о политике, литературе, цензуре, своем поколении, о ХХ столетии, названном Мандельштамом "веком-волкодавом": "На наше счастье, эпоха явилась к нам не только в образе волкодава, но и в образе волчицы, выкормившей нас. Шестидесятники - это маугли социалистических джунглей".
Читатели снова убедятся в правоте Окуджавы: "Евтушенко - это целая эпоха".
ЗАГЛЯНУТЬ В БЕЗДНУ
Автобиография другого "шестидесятника" - режиссера Андрея Кончаловского "Низкие истины" многим уже знакома. Автор переиздал ее как "Низкие истины. Семь лет спустя", дополнив и снабдив комментариями.
Книга начинается с рассказа о предках. По материнской линии они были художниками: прадед Василий Суриков, дед Петр Кончаловский. "Дед мой не пустил в дом Маяковского, прадед выгнал Льва Толстого. Забавно, но мои предки... знамениты и тем, что выгоняли не менее выдающихся своих современников. На картине "Меншиков в Березове" одну из дочерей... князя, ту, что с бледным чахоточным лицом, прадед писал со своей жены, полуфранцуженки... Она и в самом деле болела чахоткой, от нее и померла. Толстой зачастил к Суриковым. Сначала прадед думал - из человеческого сочувствия, потом понял - он интересуется тем, что чувствует умирающий человек. Он тогда писал "Смерть Ивана Ильича". Суриков сказал Толстому: "Пошел вон, злой старик". Предки по отцу - дворянский род Михалковых, восходящий к XV веку. Поэт Алексей Сурков, автор песни "Бьется в тесной печурке огонь...", не любил отца Кончаловского Сергея Михалкова по "классовой" причине: родители Суркова были у Михалковых крепостными.
Но и жизнь самого Андрея Сергеевича полна событий и встреч. Он пишет о разных странах, работе со звездами театра и кино, отношениях с женщинами, сомнениях и разочарованиях... Представление об этом дают уже названия глав - "Тарковский", "Венеция", "Русский любовник", "Снимаю американское кино", "Куросава, Фудзияма, суши", "Мужчины, женщины, любовь, смерть", "Россия и религия"... Кому-то книга покажется чересчур откровенной, но автор надеется, что читатель в ответ "заглянет в закоулки и бездны своей души". Ведь людям нужны и "низкие истины", а не только "возвышающий обман".
С НАДЕЖДОЙ НА "АВОСЬ"
Жанр книги определен как "записки на манжетах": работа над ней шла "на бегу, на ходу". Ее автор не писатель - актер, но и для литературного и для актерского успеха важны три составляющие - "труд, талант... но главное - Удача! ...Как всякий русский человек, я рассчитывал прежде всего на "авось!" И свою книгу Николай Караченцов так и назвал - "Авось!"
"...Многие скажут: актер - несерьезная профессия, его задача нас веселить, а уж делом-то занимаемся мы... Такое отношение к моей профессии сидит в большей части обывателей". Однако для Караченцова "актерство" - отнюдь не забава, а то, ради чего он появился на свет "и никогда не представлял себя в другом деле". Об этом он и рассказывает в своей книге.
Николай Петрович "заболел" театром с детства: мама-балетмейстер "маленького... таскала за собой на занятия в ГИТИС". Сначала мальчик видел себя только артистом балета, но мама запретила - балетный век короток, а танцовщикам-мужчинам особенно трудно... После школы прошел на третий тур сразу в два театральных вуза. Выбрал школу-студию МХАТ и стал членом "великого мхатовского братства". Русскую литературу на первом курсе читал Андрей Синявский, "на втором его уже не было - посадили как антисоветчика". Потом было множество ролей в театре и кино, включая легендарный "ленкомовский" спектакль "Юнона" и "Авось", в котором Караченцов выходил на сцену более 20 лет. Работу в театре и "записки на манжетах" прервала автокатастрофа 2005 года, после которой актер трудно возвращался к жизни и до конца еще не восстановился. Поэтому заключительная часть книги написана женой Людмилой Поргиной. Она называется "Мы выстояли!" и носит подзаголовок "Не эпилог". Караченцов еще сыграет и напишет. Это уже безо всяких "авось". Обязательно.
Благодарим за предоставленные книги Торговый дом книги "Москва"