.jpg)
Свой юбилей празднует Марина Есипенко, она же принцесса Турандот, Клеопатра и много кто еще
16 лет она играла взбалмошную и прекрасную принцессу Турандот. Михаил Ульянов называл ее «артисткой вахтанговского стиля и вахтанговского вкуса». Родному коллективу Марина Есипенко верна уже 30 лет. А еще она не только актриса, но и муза своего мужа – барда Олега Митяева. 30 июля Марина Есипенко отмечает юбилей.
– Вахтанговский театр славится тем, что большинствo актеров работают в нем всю жизнь: Юлия Борисова, Василий Лановой, Людмила Максакова, не так давно ушедшие Михаил Ульянов, Владимир Этуш, Юрий Яковлев... Вы тоже продолжаете эту славную традицию – почему?
Целых 16 лет Марина Есипенко была Турандот - главной принцессой Вахтанговского театра. Фото предоставлено пресс-службой театра
– В театре, как даже в самой дружной семье, бывают ссоры и недомолвки, у каждого актера судьба складывается по-своему. Например, Юлия Константиновна Борисова около десяти лет сидела без ролей. Но именно от нее я услышала: «Марина, никогда ни в чем не вините театр. Могут быть неправы руководство, администрация, но только не сам театр!».
Случалось, некоторые актеры находили себе достойное место в других коллективах – например, Леша Кравченко, Юра Чурсин. Но многие действительно посвятили нашему театру всю жизнь. Критик Вера Максимова рассказывала: однажды на открытии Дома актера Марк Анатольевич Захаров хохотал над моей пародией, а потом спросил: «Как ты думаешь, пойдет она работать в мой театр?». На что Вера Анатольевна возмущенно ответила: «Что ты, вахтанговцы никогда не покидают свой корабль!».
– Когда вас после Щукинского училища взяли работать в коллектив, в нем был абсолютно звездный состав. Как к вам отнеслись в труппе?
– Почти сразу ввели на роль Абигайль в «Стакане воды», в котором играли Борисова, Яковлев, Максакова, Волынцев, Суханов. Все эти знаменитые коллеги старались помочь: перед моим первым выходом в спектакле сами сели в зрительный зал – посмотрели, как на мне смотрится костюм, дали советы гримеру. Большие артисты обладают удивительной способностью быть еще и людьми с большой буквы.
– И пресловутые театральные интриги обошли вас стороной?
– Снова приведу слова Юлии Константиновны: «Запомните, Марина, выяснение отношений в театре может быть только на сцене. Лишь там вы докажете, что из себя представляете». Сама она никогда не участвовала в закулисных разборках – и мне они тоже неинтересны. Никому не завидую, считаю, что у каждого в театре и в жизни своя ниша.
– Вахтанговцы славятся своими импровизациями, умением с блеском выходить из затруднительных ситуаций...
– Петр Наумович Фоменко говорил про такие случаи – «чем сложнее, тем интереснее». Да, нас, вахтанговцев, голыми руками не возьмешь! Расскажу историю про Вячеслава Шалевича, славившегося своим остроумием. Как-то в «Маленьких трагедиях» после первого акта занавес закрылся, оставив руку его убитого героя (Дона Карлоса) на виду у зрителей. Публика затаила дыхание, ожидая, что предпримет актер. Шалевич почувствовал это, поставил стоймя два пальца, изобразив человечка, и, перебирая ими, «ушел» со сцены. Под бурные аплодисменты зала.
А однажды в «нештатной» ситуации побывала я сама. В спектакле «Мартовские иды» у меня была роль Клеопатры, а у Михаила Александровича Ульянова – Цезаря. Про мою героиню он говорил монолог: «Сколько раз я держал у себя на коленях этого свернувшегося в клубочек котеночка, барабанил пальцами по ее маленьким коричневым ступням и слышал, как голосок возле плеча мне шептал...». Дальше шел мой текст. У Михаила Александровича в то время была огромная общественная нагрузка, на спектакли он часто приходил с различных заседаний очень уставшим, и как-то раз забыл слова. Помолчав некоторое время, он неожиданно в сердцах сказал: «Сколько раз я держал на коленях этого скотеночка...» А я-то стою, ожидая свою реплику, вся сияющая, в «царственной» позе и костюме от Вячеслава Зайцева! Как мы доиграли ту сцену, не знаю, всех актеров просто скрючило от хохота, а Михаил Александрович только тихо простонал «прости-и». Коллеги мне потом долго «скотеночка» припоминали.
– За тридцать лет вашего пребывания в театре в нем, наверное, многое изменилось?
– Ульянов, возглавивший коллектив, когда я туда пришла, был для актеров как отец родной: не только следил за нашими творческими успехами, но интересовался, как вообще дела, что происходит в семьях. Недавно Лена Ульянова, дочь Михаила Александровича, призналась мне: «Как я вам завидовала! Отец дневал и ночевал в театре, уделял вам гораздо больше внимания, чем мне!».
Спустя годы, начав хуже себя чувствовать, Ульянов стал искал преемника. Одно время кандидатом на эту роль считали Петра Наумовича Фоменко. О поставленных им «Без вины виноватых» говорила вся Москва, благодаря ему у нас открылось новое сценическое пространство – Малая сцена. Но вскоре Фоменко получил свой театр, а к нам пришел Римас Туминас – первый из руководителей театра, не являющийся учеником Вахтанговской школы. Тем не менее и с ним у нашего коллектива произошел мощный взлет.
.jpg)
Финансовые отношения в театре тоже меняются: раньше он был целиком на госдотации, теперь деньги надо зарабатывать. Приглашенный десять лет назад Туминасом директор Кирилл Крок блестяще справляется со своей работой. Сейчас у нас идет мощнейший ремонт, какого не было несколько десятков лет. Открылось несколько новых сценических пространств, к нам присоединился Театр им. Рубена Симонова. Артисты других театров завидуют, что у нас такой деятельный директор.
Словом, многие перемены Вахтанговскому театру идут на пользу. Но вот лично я сейчас в репертуаре практически не занята, играю лишь время от времени в своем творческом вечере под названием «В Александровском саду» в нашем Арт-кафе. А еще репетирую в готовящемся к выходу спектакле Михаила Цитриняка «Соломенная шляпка». Надеюсь, это будет бурлеск в лучших традициях Вахтанговского – с песнями, танцами, забавными диалогами.
– В наступающем сезоне ваш театр отметит вековой юбилей, а в 2022-м столько же лет исполнится с момента первой постановки «Принцессы Турандот». Не ожидается ли возобновление самого знакового вахтанговского спектакля?
– Я об этом не слышала. Хотя, если будет постановка, кто-то должен придумать новые интермедии, они ведь всегда были на злобу дня. Для третьей редакции «Принцессы Турандот» 1991 года, в которой участвовала я, их писал Виктор Шендерович. Не все приняли тот спектакль, но в репертуаре он продержался 16 лет. А выпускали мы его во время путча, я бегала на репетиции из своего театрального общежития на улице Чайковского (сейчас это Новинский бульвар) и видела танки, идущие по Садовому кольцу.
– Помогала ли вам в работе над ролью Турандот ее легендарная прежняя исполнительница – Юлия Борисова?
– Видите ли, с момента моего прихода в театр мне говорили, что мы внешне похожи. А мне всегда хотелось быть единственной и неповторимой. Поэтому, боясь в этой роли повторений, я сознательно не пересматривала старый спектакль в записи и не подошла за помощью к Юлии Константиновне – она меня даже потом спрашивала, почему. А с другой стороны – сожалею, что за столько лет ни одному режиссеру не пришло в голову использовать наше с ней сходство.
– В кино у вас почему-то меньше работ, чем на сцене.
– Долгое время я была занята в Вахтанговском очень плотно, играла по 15 и больше спектаклей в месяц, ни на что другое не хватало времени. Как-то мне предложили роль в одном из театров Парижа. Но для этого надо было уехать на два месяца. Сейчас молодые актеры в таких случаях просят найти себе замену и спокойно работают «на стороне». Но двадцать лет назад так поступать было не принято, я боялась подвести коллег, думала, что родной коллектив без меня «пропадет».
Был еще случай – позвали на телевидение на одну из главных ролей в многосерийном фильме, которые только стали у нас появляться. Но сыграть я должна была не слишком порядочную девушку, и это мне не понравилось, ведь в театре у меня тогда были сплошь положительные героини. Это теперь мне отрицательные персонажи тоже очень интересны, несколько лет назад я даже получила премию «Золотая лира» за злодейку Регану в «Лире» Владимира Мирзоева. Но все-таки моя тогдашняя наивность не была совсем уж безосновательной. Вот Василий Семенович Лановой – он и в жизни такой же, как в фильме «Офицеры». Конечно, артист должен быть очень масштабной личностью для того, чтобы на него равнялись целые поколения.
– Ваш муж Олег Митяев посвящает вам песни. Каково это – быть музой?
.jpg)
– Ради этого, наверное, стоило родиться на свет. Но все-таки муза в моем понимании – это что-то эфемерное. А я не только муза, но и жена, прожившая с Олегом 25 лет и за эти годы ни разу не испытавшая желания с ним развестись. Самое главное наше творение – дочь, которую мы назвали Дарья – «дар Божий». Олег, правда, признается, что иногда я действую на него как некий раздражитель, который тоже важен для творчества. Знаете, как в анекдоте про Бетховена: у него никак не пишется музыка, тут у заходит жена и говорит: «Людвиг, ты бы помыл полы!». Он отвечает «Я?! Полы?! Ха-ха-ха-ха!» (произносит на мотив начала Пятой симфонии).
– А как уживаются в семье два творческих человека?
– Олег всегда понимал и принимал издержки моей профессии. А то ведь актрисы нередко разводятся, потому что мужей раздражает вечное отсутствие жен по вечерам, их съемки в откровенных сценах. Но и я тоже к работе супруга отношусь трепетно: если он закрывается в своем кабинете и пишет, для нас с дочерью это святое. Даже на отдыхе Олег, как правило, в первой половине дня работает, нам с Дашей в это время надо обходиться без него.
– Чем занимается ваша дочь? Обучал ли ее папа игре на гитаре?
– Даша перешла на третий курс факультета журналистики. Правда, пойдет ли дальше по этой стезе, пока неясно. Аккорды на гитаре папа ей, конечно, показывал, но вообще она замечательно играет на укулеле, и голос у нее прекрасный, и актерские задатки тоже есть. В любом случае – пусть будущая профессия приносит ей радость, ведь в жизни стоит заниматься только любимым делом.