Театр действительно начинается с вешалки

Показом-дефиле завершили учебу в ГИТИСе первые выпускники нового курса – художникипо сценическому костюму

Феерический мини-спектакль «Леденец-Град» на музыку Римского-Корсакова, разыгранный вчерашними студентам и, увы, показанный лишь единожды, состоялся на сцене учебного театра ГИТИСа. Изысканные костюмы, выдержанные в суровой, холодной цветовой гамме, озарили льдистым сиянием историческое пространство первого московского небоскреба — дома Нирнзее в Гнездниковском переулке.

Элегантное здание увенчано керамическим рельефом одного из корифеев искусства сценографии — Александра Головина, что в данном случае символично. Для театралов это намоленное место, и оно как нельзя лучше подходит для сценических экспериментов. Когда-то, в пору Серебряного века, именно здесь, в подвале «тучереза», располагались легендарный театр-кабаре «Летучая мышь», цыганский театр «Ромэн», на этом же месте в 1924 году был открыт Театр сатиры. Дом не раз становился литературным персонажем (например, Булгаков изобразил его в «Дьяволиаде») и фоном для киносъемок — в эпоху становления российского кино и ближе к нашим дням. Так, на его крыше снималась лента «Сказки... сказки... сказки старого Арбата» и финальная сцена сериала «Место встречи изменить нельзя».

Без сомнения, учебный театр ГИТИСа — Российскогои нститута театрального искусства — впитал историческую память, которой пропитаны стены дома Нирнзее. Закономерно, что, выходя на финишную прямую к заветной «корочке», выпускники творческого вуза устроили праздник на сцене. Великолепное дефиле с элементами эстрадного шоу в овеянном славой доме эпохи модерна стало прелюдией к академическому событию — защите дипломов. Впрочем, ее вовсе не назовешь заурядной: это первый выпуск отделения по сценическому костюму ГИТИСа. Прославленный институт давно имеет в своей структуре факультет сценографии, но художников именно этого направления за всю свою долгую историю ГИТИС выпустил впервые.

Как пояснила обозревателю «Труда» худрук курса Виктория Хархалуп, идея устроить из театрализованного показа костюмов, созданных выпускниками, представление в оперном стиле принадлежит будущему режиссеру Софье Николаевой. На сцене был обыгран один из ключевых моментов оперы «Сказка о царе Салтане». Напомним, в финале персонажи оперы оказываются в граде Леденце, поразившем их чудесами: это и тридцать три богатыря под водительством Черномора, и белка с золотыми орехами, и Царевна-Лебедь. На основе эпизода, навеянного сказкой Пушкина, которой композитор дал мелодическую жизнь, и было выстроено эстрадное шоу. По замыслу его авторов, хрупкая субстанция, из которой выстроены стены воображаемого града Леденца, разлетелась на множество осколков, а студенты их собрали и выстроили заново. Поэтому одеяния персонажей вышли шуршащие и колкие: они словно склеены из кусочков разбитого стекла.

Характерно, что на сцене, при всем множестве артистов, невозможно было увидеть костюмы теплых оттенков цвета: изысканная колористическая гамма строилась на тонах, способных передать скорее блеск металла, от булата до злата. В это хладное сияние и плавное шествие вторгались фигуры из другого мира, тяготеющего к ХХ веку: в черном, во фраках, с изломанным ритмом движения, воплощающие «темные силы», которые непременно должны пасть в финале пушкинской сказки. Посредством костюма студенты стремились дать характеристику тех или других действующих лиц как классической оперы, так и созданного по ее мотивам современного вок-шоу.

К хрестоматийным словам Станиславского: «Театр начинается с вешалки», —выпускники факультета сценографии могли бы добавить: «...и костюма». А я бы добавила и такой вариант: разумеется, прав основатель МХТ, никто не отменит роль вешалки, но это скорее для зрителей. А вот со служебного входа — театр в самом деле начинается с плечиков в костюмерной!

Спектаклю сопутствовала выставка дипломных проектов на отделении сценического костюма ГИТИСа. Высочайшая сценическая культура, присущая знаменитому вузу, ощущается в обращении с материалом, который взяли за основу будущие сценографы-кутюрье. Изумительные наряды, придуманные ими, а нередко и получившие реальное измерение, в самом деле напоминают образцы haute couture — «высокой моды». Кстати, на театральном поприще в России и Европе работали многие выдающиеся художники — и станковисты, и модельеры. К этому предрасполагает синтетическая природа самого искусства театра.

Если вернуться к эпохе возведения дома Нирнзее, можно вспомнить театральные костюмы от неоклассиков Александра Головина, Льва Бакста или Александра Бенуа, но занимались сценографией и их идейные соперники. Упомянем хотя бы Александру Экстер и самого Малевича; еще одного «титана авангарда» — Владимира Татлина лишь театр спас от голодной смерти в сталинское время. Будем надеяться, что нынешним художникам-дебютантам не придется думать о подобной перспективе. Судя по работам дипломников, у них есть свобода выбора — и драматургического материала, и сценического воплощения. В этом убеждает разнообразие произведений, костюмы к которым демонстрировались на защите дипломов (выставка еще доступна по 6 июля). Здесь и отечественная опера, и немецкий романтизм, и древнегреческая трагедия. В макабрическом духе выполнены костюмы-трансформеры Кирилла Саленкова к мрачноватой сказке Гофмана «Крошка Цахес», им будто противостоят одеяния в стиле национального романтизма, которые придумала Валентина Черменина к «Пер Гюнту», а Анастасия Подпорина — к «Сказанию о граде Китеже».

Редкое везение выпало Татьяне Шульц: вчерашней студентке доверили постановку на «взрослой» сцене — спектакль «Троянки» по драме Еврипида в Симферополе. Но, несмотря на эффектность нарядов а-ля грек, как и на факт успешного дебюта, преподаватели не единодушны в оценке художественных решений выпускницы. Здесь очень строгий подход, от дипломников требуют и выразительности, и исторической точности, пояснила мне народный художник России, лауреат Госпремии РФ, академик Наталья Нестерова, много лет преподающая живопись на факультете сценографии ГИТИСа. В системе обучения заложено и знание основ ремесла художника, и изучение истории искусства, включая историю костюма, и формирование взыскательного вкуса, который не допустил бы никакой «попсы» либо салонной «красивости».

Помимо эскизов, выпускники представили немало воплощенных замыслов. Юные нимфы в иных фантазийных, смело скроенных платьях могли бы выйти на улицу, хоть и не затеряться в толпе. Зато в финале были явлены не только костюмы, но и перформанс. Оформляя сказку «Конек-Горбунок», Арина Иксанова применила необычные материалы, например, пластиковые трубы в хитроумной «маскировке», усилившие экспрессию сценического образа. Зрители ахнули, когда в аудиторию дерзко ворвались пестро наряженные персонажи спектакля, внося дух карнавальной культуры.

Впрочем, искусство — всегда «езда в незнаемое». Можно лишь пожелать, чтобы юным выпускникам ГИТИСа в этом путешествии не пришлось слишком резко тормозить.