- В своей мастерской я уже около 30 лет пытаюсь соединять божественное и земное. Мои работы - это не традиционная реалистическая живопись, это скорее фантастическая реальность. Я не пишу иконы, понимаю, что грешен. Пишу картины-молитвы, которые сбываются. Это не мои слова - так сказал Патриарх Алексий II, когда увидел картину "Пловец", предвосхитившую возрождение храма Христа Спасителя.
- Сближение земного и небесного ощутимо в вашем недавнем триптихе "Реквием", особенно в картине "Молитва о русском воине". Это творческий отклик на реальные события?
- Картина посвящена Евгению Родионову и всем известным и неизвестным сынам Отечества, отдавшим свою жизнь за Россию. Первой, кто увидел картину, была мама Евгения - Любовь Васильевна Родионова. С этой удивительной женщиной я познакомился 13 февраля 2001 года. Это день страшной годовщины: именно 13 февраля 1996 года Евгений вместе с тремя своими товарищами был захвачен в плен в Чечне, где они служили в погранвойсках. Евгений отказался снять нательный крест, с которым не расставался никогда, и был подвергнут мучительной казни. Евгения обезглавили 23 мая 1996 года, в день его рождения. В тот год на 23 мая пришелся и праздник Вознесения Господня. И храм возле кладбища, где лежит Женя, тоже носит название Вознесения! У Бога все живы!
В основании картины успение воина напоминает сюжет древних русских икон "положение во гроб". Еще один мотив заимствован из сербской иконописи: "Не рыдай мене, Мати!" Именно матери России приезжают на подмосковное Богородское кладбище, чтобы проводить в последний путь "груз 200" - останки сынов Отечества, погибших в чеченской войне. Именно они разыскивают своих сыновей, павших за Родину, среди мемориальных плит, на которых вместо имен только номера. До самого горизонта... Мать, потерявшая сына, бесконечно чувствует свою неразрывную связь с ним. Сын для матери никогда не будет мертв!
Мое сердце плакало, когда я работал над этой картиной. Надломленное сухое дерево символизирует погубленные жизни сынов Отечества и как бы совершает поклон Кресту. В небесах белый голубь не просто образ птицы как символа души человеческой, а как символ Святого Духа, нисходящего на крест Христов. И рядом "рябиновый салют" - гроздья рябины как символ святой крови наших воинов-героев...
- Сейчас, я знаю, вы работаете над темой "Тайная Вечеря", которая связана не только с евангельской историей, но и с творчеством Леонардо да Винчи...
- В 1989 году в Сан-Франциско я был потрясен гением Леонардо да Винчи, когда в музее восковых скульптур за стеклом впервые увидел мизансцену "Тайной Вечери" с обратной стороны. Мне довелось посмотреть в глаза великого Леонардо... Именно тогда мне была явлена "Виртуальная вечеря", над которой я работаю много лет.
Леонардо - левша, его записи можно было прочитать только при помощи зеркала. Я - правша, и композиция "Виртуальной Вечери" - это зеркальное воспоминание о фреске "Тайная Вечеря" Леонардо да Винчи в трапезной миланского монастыря Санта-Мария делла Грацие. Как и у Леонардо, апостолы расположены в четыре группы по три. Поэтому "Виртуальная Вечеря" состоит из пяти частей. В центральной части изображен Христос, обращенный к миру: "Аминь глаголю вам, ибо есть среди вас один, который предаст Меня".
Леонардо, работая над фреской "Тайная Вечеря", подбирал натурщиков. Вначале был создан образ апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Он нашел юношу, взгляд которого был удивительно чист и целомудрен, источал любовь к Богу и ближнему. Шли годы. Наконец необходим был натурщик для Иуды... В одной из тюрем он нашел приговоренного к смерти убийцу, лицо которого было перекошено от злобы и ненависти. Тогда Леонардо сделал с него в камере набросок. И когда он показал злодею эскиз "Тайной Вечери", тот разрыдался. "Ты не узнал меня? Десять лет назад ты рисовал с меня Иоанна!"
В каждом из нас и Иоанн Богослов, и Иуда! Человечество прекрасно и ужасно! "Виртуальная Вечеря" расколота пополам, как и весь мир.
- Слова Христа выведены на латыни?
- Эта тема - общечеловеческая, а не только внутрироссийская. Лицо Иисуса и его слова центр всего мироздания. Вверху, собирая мир Христа, я обращаюсь к теме Леонардо, его восприятию мира и бытия как гармонии. А внизу я собираю все изобретенное зло мира сего, написанное великими художниками, которые узнаваемы: и Босхом, и Дали, и Магритом, и современными художниками... Подчеркну, что я не пишу точные копии, не "цитирую" напрямую, - это мое видение. В светлой гамме будет написана верхняя часть, а нижняя - в темных, почти черных тонах. Причем четкой границы между ними не будет - она такая рваная, как синусоида, ее нельзя выверить. Своеобразная кардиограмма человечества получается... И на этой границе, на этой тонкой грани работали и работают многие художники. И не только в изобразительном искусстве, но и в музыке, и в поэзии, и в литературе, и в театре жизни...
- Говорят, что если берешься за большое, благое дело, то обязательно жди каких-то неприятностей, искушений...
- Как только я начал работать над темой зла - падаю, ломаю правую руку. Происходят еще некоторые неустроения в моей жизни - из мастерской хотят выселить, и так далее. Я уже по опыту знаю: когда пишешь добро - с тобой происходят одни вещи в этом мире, когда касаешься темы зла - возникают другие... Моя жизнь, как русские горки: вначале вверх взлетаешь, потом касаешься темы зла - падение. И в здравии, и в бытие... Потом снова взлет, восхождение, из самой нижней точки ты опять начинаешь карабкаться, как по лестнице, вверх, к духовной благодати, к Творцу нашему... Это вечное борение проходит и в этой картине.
Причем зло может быть написано очень красиво, что особенно привлекательно для молодых людей, но я предупреждаю: если ты касаешься темы зла, готовься к тому, что и на судьбе твоей человеческой это может сказаться... Это я знаю по своей жизни.
- Можете рассказать об этом подробнее?
- В 1991 году погибает мой единственный сын, с которым я писал триптих "Молитва о Романовых". Молодой художник, названный в честь моего отца, Николая Ивановича, погибшего в 1942 году на фронте. Ему было 22 года, он тогда уже вернулся из армии. И мы с ним вместе писали "Вознесенные Крестом", "Невесты Христовы", а потом и последнюю работу триптиха - "Светлый отрок". Все рисунки цесаревича на картине были сделаны рукой моего сына. А я писал Алексия. Он одет во все белое, обращен к зрителю взором, устремленным в вечность. И - выстрел... В стекло портрета. Маленькие трещины, разбегаясь, образуют вокруг головы светлого отрока нимб. А большая трещина перечеркивает надпись, сделанную рукой цесаревича: "да хранит Вас Господь Бог".
Внизу рукой моего Коленьки было написано: "Писал с покаянием Балабанов в конце 20 века". Картина закончена, и через полтора месяца погибает мой сын единственный. Опять вы скажете: мистика какая-то. Но есть вещи, которых художнику, может быть, и не стоит касаться...
Поэтому молитва "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа" для меня стала и жизненным духовным поручением: то, что отец мой, Николай Иванович, и сын мой, Коленька, не успели сделать в этом мире, я имею некое поручение исполнить. И поэтому не спрашивайте, сколько мне еще отпущено, над чем я работаю и успею ли это сделать... Если это по промыслу Божию - успею, если вопреки - значит иное. Сейчас я завершаю верхнюю часть полотна, нижняя - пока только наброски. Хотя академик Борис Викторович Раушенбах мне однажды сказал: "Вы не сомневайтесь, Валерий Николаевич, - напишете. Раз вам это явлено было, значит, напишете..."
- А о чем мечтаете?
- Хочу когда-нибудь преподнести в дар моему возлюбленному народу, России, городу Москве мои картины "Душа России" и создать музей "Путь к Храму" - храму нашей души и детей наших...