- Должен заметить, что изменения в устав вносятся практически на каждом собрании, - пояснил Вячеслав Васильевич. - Причина - постоянно изменяющаяся ситуация в отечественной экономике, совершенствование правового поля, динамичное развитие газовой компании. Нередко в чисто юридических вопросах кто-то начинает искать негативную подоплеку, причем все это делается крайне некомпетентно. Я понимаю, что "умные" рассуждения и сногсшибательные выводы на их основе могут вызвать улыбку лишь у специалиста. Человек, далекий от юридических тонкостей, увы, может поверить в любые "предсказания".
Вот пример. Одну из газет встревожил факт исключения из устава Газпрома понятия "промышленно-финансовый комплекс". Каких только страшных картин не нарисовали в связи с этим! А ведь эта терминологическая поправка связана с вполне конкретной необходимостью: Газпром не является промышленно-финансовым комплексом, т.к. такое понятие в законодательстве отсутствует. Оно часто подменяется понятием "финансово-промышленная группа" (ФПГ) и требует регламентации его деятельности на основе Федерального закона о ФПГ. Газпром - это единый производственный комплекс, и его деятельность определяется Гражданским кодексом, законами "Об акционерных обществах" и "О газоснабжении в РФ". Раньше, когда еще не был принят закон о газоснабжении, в уставе сохранялось понятие ФПК. Однако вопрос об изменениях возник еще в прошлом году, после того как в принятом законе о газоснабжении было дано четкое определение Единой газовой системы как имущественного производственного комплекса, разделение которого не допускается. Короче, мы юридически закрепляем в уставе те правила, по которым компания живет уже сейчас.
- А вдруг эта поправка приведет к расчленению Газпрома?
- Не понимаю, как можно увязывать одно с другим. Да, внутри системы постоянно происходят изменения. Причем идет она уже не первый год. Газпром - особенная структура. Даже приватизация, прошедшая здесь в 1992-1993 годах, имела свою специфику. Не буду распространяться на этот счет, замечу лишь, что РАО в итоге имело в своей группе головную компанию и унитарные предприятия. Но в соответствии с принятым в 1995 году Гражданским кодексом РФ конструкции, подобные нашей, могли существовать до 1 июля 1999 года. Потом они должны были или ликвидироваться, или преобразоваться. В связи с этим мы и провели реорганизацию, преобразовав дочерние предприятия в хозяйственные общества в форме ООО. Это форма частных предприятий, где в основе их взаимодействия с Газпромом лежат обязательственные права, дающие "материнской" компании реализовать весь комплекс правомочий.
- Имеет ли руководство Газпрома право в соответствии с вносимыми поправками лишать свои подразделения, простите за тавтологию, права юридического лица?
- Зачем для этого поправки? Лишить права юридического лица на основании устава и существующего законодательства можно только на общем собрании при наличии квалифицированного большинства. Все остальное - не более чем домыслы.
- А что касается бухгалтерской отчетности: почему Газпром отдает предпочтение годовым сводным отчетам, а не балансовым по каждому предприятию?
- Существуют международные и российские стандарты предоставления бухгалтерской отчетности. Компания их неукоснительно выполняет. Та поправка, которую мы сегодня предлагаем внести в устав, определяется логикой изложения документа: из одного блока статей она переходит в другой. Между тем действующими нормативными актами Минфина РФ обозначены все критерии: какие дочерние и зависимые организации подпадают в отчетность Газпрома (по своим объемам, по финансовым показателям и т. д.), а какие нет. К тому же для всех заинтересованных лиц Газпром предоставляет и промежуточную отчетность.
- Больше двух лет обсуждается вопрос о том, сколько процентов акций Газпрома может сосредоточиваться в руках одного акционера без разрешения правления общества. Как это влияет на закрытость или открытость компании?
- В течение двух с половиной лет нас ругали за то, что в уставе действуют ограничения на покупку газпромовских акций, со всех сторон кричали: ах, это не открытость компании, это не соответствует принципам акционерного законодательства! Суть состояла в том, что в связи с действующей редакцией устава сделка, в результате которой одному акционеру (физическому или юридическому лицу) будет принадлежать более трех процентов акций, требовала письменного разрешения правления общества.
Теперь мы решили убрать этот пункт из устава, потому что он просто "не работает". И понеслось: ах, отменяются все ограничительные нормы, теперь компанию распродадут, становой хребет отечественной экономики рухнет. Неужели непонятно, что при желании можно распродать все что угодно безо всяких поправок в уставе? Российский опыт доказал это уже не один раз.
- Но речь идет не только об этом. Главный упор ваши оппоненты делает на то, что государство практически не в состоянии контролировать деятельность Газпрома.
- Что значит "контролировать"? Разве Газпром работает не в интересах государства? Разве он не является основой отечественной экономики? Все преобразования, происходящие внутри компании, направлены на повышение экономической эффективности. А это - главный показатель во взаимоотношениях государства и Газпрома.
К тому же государство - крупнейший акционер компании, а пять его представителей входят в совет директоров ОАО. Члены совета дают свои оценки по крупным сделкам, в которых имеется заинтересованность, выражают согласие или несогласие на участие Газпрома в различных компаниях, на осуществление программ, вносят предложения по повестке дня общих собраний. То есть государство в курсе всех важнейших событий компании и имеет свои рычаги управления.
Так что совет "доброжелателям" один: не надо пугать акционеров Газпромом и видеть в преобразованиях черную сторону. Тем более возбуждать скандальную ситуацию вокруг компании только ради удовольствия поскандалить. Лучше честно и прямо во всем разобраться.