«Роснефть» входит в роль технологического лидера
Петербургский международный экономический форум в очередной раз подтвердил свою способность быть одной из ведущих дискуссионных площадок, где обсуждаются насущные задачи развития российской и мировой экономики. В этот раз на состоявшемся в рамках ПМЭФ Саммите энергетических компаний говорили о перспективах российского нефтяного бизнеса. Президент ведущей компании «Роснефть» Игорь Сечин особую роль отвел амбициозным планам превращения мирового лидера по нефтедобыче в многопрофильный комплекс, лидера по технологиям и инновациям.
Президент ОАО «НК «Роснефть» Игорь Сечин назвал впечатляющие цифры прогнозируемого роста: в период до 2020 года добыча углеродов вырастет на 30%, а до 2025 года — на 50%. «Мы можем говорить о потенциале удвоения нашего бизнеса к 2033 году», — заключил президент госкомпании.
Ресурсная основа есть: доказанные запасы нефти и газа «Роснефти» — 33 млрд баррелей по классификации SEC — являются крупнейшими в мире. Затраты на разработку находятся на низком уровне.
Но дальше Игорь Сечин сказал самое главное: удвоение станет возможным в основном за счет технологического рывка, за счет развития инновационных проектов и новых технологий. «Нашей задачей является поддержание уровня эксплуатационных затрат ниже 5 долларов за баррель нефтяного эквивалента, а капитальных вложений — ниже 8 долларов, что значительно лучше показателей других компаний. И это невозможно без достижения технологического лидерства...»
Напомним: на ПМЭФ-2014 «Роснефть» подписала рекордное количество контрактов с отечественными и зарубежными партнерами — более полусотни. Соглашения разные: с британской ВР о начале разработки месторождений сланцевой нефти в Волго-Уральском регионе, с PetroVietnam — о поставках нефти на НПЗ во Вьетнаме, с монгольской НИК — о поставке нефтепродуктов, с кубинской Union CubaPetroleo и азербайджанской SOCAR — о совместных исследованиях и освоении месторождений. И так далее. Особое место занимает соглашение с норвежскими SeaDrill и North Atlantic Drilling об инвестициях и сотрудничестве. Они будут теперь работать в партнерстве с «дочкой» российской госкомпании — «РН-Бурение». Как заявил Игорь Сечин, это позволит российской госкомпании снизить риски при разработке труднодоступных месторождений.
Конечно, в первую очередь все это нужно для реализации шельфовых проектов. Эффективное раскрытие потенциала новых типов запасов и работа на шельфе требуют развития в России мощного сервисного сектора и разработки уникальных технологий. С этой целью «Роснефть» создаст предпосылки для дальнейшего устойчивого роста своего основного бизнеса по добыче и переработке углеводородов. Будет реализована стратегия по формированию технологичного нефтесервисного бизнеса нового типа, позволяющего обеспечивать стратегические потребности компании и лучшую в отрасли экономическую эффективность на базе собственной буровой и сервисной компании «РН-Бурение» с возможным привлечением партнеров, а также созданию пула инновационных технологий и компетенций по всем ключевым направлениям.
Причем делается это наиболее быстрым и эффективным способом — с привлечением к партнерству ведущих мировых компаний и специалистов. В разное время этот путь проходили такие компании, как ExxonMobil и Statoil, а также General Electric в качестве поставщика оборудования и технологий, что позволило им добиться лидерства в глубоководной шельфовой добыче, на рынках СПГ. Теперь к такому же технологическому лидерству быстрыми темпами идет сама «Роснефть». Для сравнения: еще в 1999 году она добывала 4 млн тонн, а ныне добывает 240 млн тонн в нефтяном эквиваленте.
«Труд» уже писал о проблемах отечественного нефтяного бизнеса, базирующегося в основном на экспорте сырой нефти. Она наша традиционная палочка-выручалочка — две трети экспортных доходов России (около 360-370 млрд долларов) состоят из выручки за проданные топливно-энергетические ресурсы, в основном нефть. И лишь около четверти этой суммы (примерно 100 млрд долларов) страна получает от экспорта нефтепродуктов.
Арифметика тут простая. Мировая цена тонны сырой нефти — менее 800 долларов, но переработанной в бензин или дизтопливо — уже более 1300 долларов, в авиакеросин — до 1400 долларов. Но в сыром виде мы экспортируем почти половину добываемой в России нефти, а в переработанном — лишь около 27% годовой добычи. К тому же половина российского экспорта нефтепродуктов составляет мазут (по 150 долларов за тонну).
Для «Роснефти» решение этой проблемы стало одной из первоочередных задач. В 2013 году компания вложила только в дальневосточные программы нефтепереработки около 23-25 млрд рублей (основная часть — на модернизацию Комсомольского НПЗ). Но главный проект впереди: сооружение в Находке современного мощного нефтехимического комплекса. Выгода многосторонняя. В ныне депрессивной Находке появится высокотехнологичный промышленный комплекс, новые рабочие места и перспектива развития. Регион получит надежное снабжение моторным топливом местного производства. Российский нефтяной экспорт станет более нефтепродуктовым. И это лишь основные плюсы.
Еще один проект — строительство на Сахалине завода по сжижению природного газа (вместе с ExxonMobil Development) — с перспективой экспорта газовой составляющей после запуска нового месторождения «Северное Чайво», которое обещает дать стране около 14 млн тонн нефти и 12,6 млрд кубометров газа. Госкомпания планирует, что в Дальневосточном регионе к 2015 году инвестиции вырастут с нынешних 37 млрд рублей до 79 млрд рублей, что представляет собой беспрецедентную динамику для современной российской экономики. На Петербургском форуме Игорь Сечин так сформулировал задачи компании: «С участием российских и зарубежных партнеров будут созданы мощности по нефтегазопереработке, нефтегазохимии, судостроению, поставкам ключевого оборудования для добычи на шельфе и десятки тысяч высококвалифицированных рабочих мест». Это было сказано прежде всего о Дальнем Востоке.
В Петербурге все это с энтузиазмом обсуждали зарубежные партнеры «Роснефти», предлагали свои услуги, торговались — в общем, пытались встроиться в перспективное дело. И нередко опережали российских промышленников. В прошлом году, например, отечественная Объединенная судостроительная компания (ОСК) заявила «Роснефти», что она «не может гарантировать готовность по строительству всей техники для «Роснефти» в требуемые сроки».
Учтем, что заказ архиважный — для разработки арктического шельфа. Техники на это направление требуется немало — в том числе разведочные и добычные платформы, суда сейсморазведки и обеспечения. Была и реальная возможность создания судостроительных мощностей для выполнения заказа: еще в 2009 году правительство давало поручение о строительстве на Дальнем Востоке новой судоверфи «Восток Раффл» и реконструкции бывшего военного судоремонтного завода «Звезда» — под нужды нефтяников. Но реализация этих проектов затормозилась.
В «Роснефти» создали частный консорциум с корейской судостроительной компанией Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering Co., Ltd, «Совкомфлотом» и Газпромбанком. Теперь появилась надежда, что новая верфь на базе завода «Звезда» заработает в 2016 году — к сроку, когда отечественная ОСК планировала лишь открыть финансирование проекта.
Параллельно «Роснефть» взялась за строительство судоверфей в Мурманской области, в Росляково. Население поселка — около 9 тысяч человек, но в ближайшие годы он прогремит на всю страну и за ее пределами: здесь создадут общероссийский центр морской техники для освоения арктического шельфа. Будут сооружаться буровые установки и ледостойкие платформы, танкеры, газовозы и так далее. Строить их будет «Роснефть». Потому что больше некому.
Вот цифры. Из мирового объема гражданского транспортного судостроения на нашу страну приходится всего 1,3% от общего объема судов. Как и во многих других отраслях экономики, в этом секторе страна — увы! — тоже давно подсела на импортную иглу: за последние 10 лет 90% новых судов для российских компаний было заказано и построено на зарубежных верфях. Результат: физический износ оборудования на отечественных судостроительных заводах гражданского назначения составляет 60-70%. Моральный износ отрасли, которая не модернизировалась последние 30-40 лет, не позволяет даже думать о какой-либо конкуренции с зарубежными предприятиями...
В общем, надо возрождать. Теперь этим займется компания, которая, как считают некоторые, должна заниматься исключительно добычей. Но в том-то и состоит новая идеология «Роснефти», что она не хочет оставаться простой «качалкой» природных ресурсов из российской земли. У нее теперь новые цели, новое предназначение.
Но в России очень трудно быть лидером: того и гляди подстригут, срежут. В глазах отечественных финансистов, например, «Роснефть» по-прежнему остается бочкой с черным золотом, которое хоть ковшом черпай — все не вычерпаешь. Результат наглядно иллюстрируется примером. «Роснефть» добывает углеводородов на 27% больше, чем ExxonMobil, при этом затраты на производство меньше в 3,5 раза. Почему же на сегодняшний день капитализация ExxonMobil составляет 430 млрд долларов, а «Роснефти» — лишь 70 млрд, спросили Игоря Сечина на энергетическом саммите в Петербурге.
Ответов два: первый — «Роснефть» в силу своей молодости лишь начинает догонять другие мировые компании по переработке, торговле своей продукцией и так далее. Это объективные причины, но такие трудности преодолимы.
И есть вторая составляющая: средняя налоговая нагрузка у ExxonMobil — 22%, у «Роснефти» — 53%. Прибавим транспортные издержки: в среднем тариф «Транснефти» — 6 долларов за баррель, а ExxonMobil имеет свои транспортные мощности, их эффективность значительно выше, а потому затраты — около 1 доллара за баррель...
«Мы являемся крупнейшим налогоплательщиком страны, — с гордостью констатировал Игорь Сечин. — В 2013 году налоговая нагрузка на выручку для НК «Роснефть» составила 53%. Совокупные налоговые платежи в бюджеты различных уровней превысили 2,4 трлн рублей. Но если взглянуть на экономику в целом, то положение с налоговой нагрузкой пока даже не проанализировано должным образом».
Взять различие в налогообложении нефтяного и газового сектора. Нагрузка различается в разы — и не в пользу нефтяников. Отдельный и большой вопрос — всевозможные льготы. По данным экспертов, в газовой отрасли они превосходят 200 млрд рублей в год.
А за пределами нефтегазовой сферы ресурсный принцип изъятия ренты вообще не выдержан. До сих пор нет нормального, основанного на анализе прибыльности использования уникальных природных ресурсов, налогообложения в производстве минеральных удобрений, черных и цветных металлов. А ведь эти полезные ископаемые тоже принадлежат всей стране, всему народу.
Или вот ситуация с налогообложением такого крупнейшего «хозяйствующего субъекта», как железная дорога. Здесь эффективная налоговая нагрузка вообще ниже 10% — то есть существенно ниже, чем в среднем по экономике...
Впрочем, давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны. Сегодня «Роснефть» принимает на себя роль локомотива по освоению новых технологий и инновациям. Попробуем представить, сколько новых высокотехнологичных проектов могла бы реализовать госкомпания в условиях налогового равноправия?