Находится ИВС N1 в центре Москвы. Пожалуй, по самому известному милицейскому адресу России - на Петровке, 38. Здесь начинается путь будущих заключенных,а может здесь же и закончиться. Ведь не каждый подозреваемый признается судомвиновным в преступлении. Бывают, что и оправдывают.
Стоим на крыльце ИВС. Через несколько секунд дверь откроется, и мы попадем в то место, куда просто так люди попадают редко. Несмотря на ясное майское утро, под сердцем неприятное ощущение - тюрьма все-таки. Дверь открывается. Входим в помещение полтора на полтора метра. Все в решетках - окно, дверь и небольшая каморка. Миловидная девушка улыбается и пропускает нас дальше. Но прежде ждем, когда закроется входная дверь - таковы жесткие правила изолятора. Должна быть открыта только одна дверь. Именно поэтому отсюда еще никто и не сбегал. Ждем, пока закроется еще одна дверь и откроется третья. Вот теперь мы на территории ИВС. Прямо перед нами дежурная часть. Офицеры следят за мониторами. Именно отсюда ведется наблюдение за коридорами и общими помещениями изолятора. Кстати, несмотря на множество технических нововведений, видеокамеры в камерах не устанавливают.
- А зачем, - удивляется заместитель начальника изолятора старший лейтенант Константин Кудзин. - Что там смотреть? Как они едят или в туалет ходят? У них тоже должно быть личное пространство. К тому же они хоть и задержанные, но не заключенные - их дальнейшую судьбу решает суд. Да и не убегал отсюда еще никто. Стараемся не давать для этого повода.
Рабочий день для сотрудников изолятора начинается с девяти утра. На разводе заступающему наряду зачитывают последние новости, рассказывают о новых арестантах. А вот жулики встают рано - в 6 утра.
- Положено так, - поясняет зам.начальника изолятора. - Они же не в санатории. - А что после подъема делают? - Могут книги читать, могут разговаривать.
Мы идем по одному из этажей с камерами. На каждом этаже по семь-восемь камер. Коридор отделен от общей лестницы еще и решеткой. Внешне камеры друг от друга мало чем отличаются. У всех массивные двери веселой голубенькой расцветки, тяжелые запоры и, конечно, глазки, прикрытые резиновыми чехлами. Вот здесь есть некоторое разнообразие. В некоторых дверях по одному глазку, а в некоторых по три. Круговой обзор - чтобы было видно всю камеру. Конвоиры объясняют, что это просто новая модель дверей.
- Заглянуть можно. На посту несут службу два конвоира - парень и девушка. Дело в том, что в этом изоляторе дамы содержатся тоже, так что присутствие конвоира-девушки обязательно.
- Смотрите! Отодвигаю резиновую пломбу. Небольшая комнатка с тремя шконками, окно в паутине металлической решетки, унитаз, умывальник. На шконках лежат задержанные - то ли спят, то ли книги читают. Почти семейная идиллия.
- А что им делать, - старший лейтенант продолжает экскурсию по изолятору. - Они у нас находятся недолго: в среднем два-три дня после задержания. Потом или в СИЗО переводят, или отпускают на свободу. Вообще здесь с заключенных только что пыль не сдувают. За синяки и прочие травмы у задержанных с конвоиров строго спрашивают. Ребята пишут объяснительные, лишаются премий и наград. Так что даже царапина на задержанном или синяк - ЧП. Такое бывает очень редко.
Об отношении заключенных и конвоиров ходит много легенд: мол, и романы случались, и бежать помогали. Может, такое и бывает, но уж точно не в первом изоляторе. Здесь в отличие от СИЗО состав заключенных меняется постоянно, и наладить контакты арестованные просто не успевают. А вот сами жулики относятся к ИВС N1 по-разному. Особенно любят это место так называемые <первоходы>, <ВИПы> и <износы>. Это те, кого задержали в первый раз, те, кто проходит по громкому делу, состоятельные люди и насильники.
- Последний случай попытки самоубийства у нас был несколько лет назад, продолжает рассказ офицер. - Привезли одного подозреваемого. Он маленького мальчика изнасиловал. Понимал, что с такой статьей ему долго не протянуть на зоне. Пытался повеситься, начал простыню рвать на полоски. Отобрали, конечно. Несколько секунд милиционер помолчал.
- Поэтому и боятся они отсюда уезжать. И <первоходы>, и состоятельные жулики нас вообще любят. Здесь даже авторитеты ведут себя тише воды, ниже травы - никто никого не трогает, вот и сидят все спокойно. Передачи хоть каждый день получай. Передачи с воли - тем особая. По закону в ИВС можно передавать 20 килограмм продуктов в месяц. А здесь редко кто дольше, чем на неделю задерживается. Вот и получается, что можно за два дня 20 килограмм фруктов заказать. Такого, конечно, не бывает, но ВИПы все равно почти не питаются с общей кухни. В основном едят продукты магазинные. В своем время Мавроди только одну колбасу уплетал - брезговал общей кухней, а один известный банкир питался фруктами. Хотя, как уверяют сотрудники, наверное, зря: несколько лет назад ГУВД начало проводить конкурс на обеспечение питанием заключенных. Кормят их прилично. Например, в день нашего визита обитатели ИВС обедали щами, макаронами с курицей и сладким чаем. После прогулки по изолятору заходим на чай. В небольшой комнатке компьютерный стол и стулья. На окне такая же решетка, что и в камерах.
- Вот так и служим, - мы усаживаемся на кресла и продолжаем разговор. - Состав заключенных у нас постоянно меняется - 20-30 человек в день, а мы тут постоянно. Караульные работают сутки через трое, а мы каждый день, как в офисе. Через несколько минут выхожу из ИВС. В дверях сталкиваюсь с конвоиром, который выводит пожилого заключенного с открытой формой туберкулеза. Меня быстро отталкивают, и дедок с марлевой повязкой ловко усаживается в "воронок". С ужасом вспоминаю, что с такими болезнями не шутят. А тут милиция через день с такими встречается. Задержанного увезли, сказали, что в СИЗО. В то же самое время подъехала другая машина, и оттуда вывели двух парней. Смена состава.