В 1613 году на русский царский трон сел один из первых Романовых - Михаил. Неудивительно, что по прошествии трех сотен лет власти устроили юбилейные празднества.
Главные торжества происходили в Петербурге. Служба в Казанском соборе на Невском проспекте. Торжественный бал. Опера Михаила Глинки "Жизнь за царя" (конечно, не для всех, а только для особо приглашенных).
В мае торжества выплеснулись за пределы столицы. Дом Романовых пустился в путешествие. Начали, конечно, с Костромы, откуда родом был Михаил Федорович, основатель дома. Великая княгиня Ольга Александровна писала: "Где бы мы ни проезжали, везде встречали такие верноподданнические манифестации, которые, казалось, граничат с неистовством. Когда наш пароход проплывал по Волге, мы видели толпы крестьян, стоящих по грудь в воде, чтобы поймать хотя бы взгляд царя. В некоторых городах я видела ремесленников и рабочих, падающих ниц, чтобы поцеловать его тень, когда он пройдет. Приветственные крики были оглушительны!"
В июне венценосные туристы наконец-то прибыли в Москву. В честь юбилея в городе, рядом с Кремлем, открыли памятник - стройную стелу. На ней были перечислены государи Романовы, а венчал ее бронзовый двуглавый орел.
Стела была последним дореволюционным памятником, установленным в Москве. Никто тогда еще и не догадывался, что спустя всего четыре года эта династия уже не будет царствующей, а на памятнике в честь Романовых увековечат имена известных революционеров.
Правда, поначалу монумент планировали разобрать. Однако Ленин предложил его оставить, снять с него все царские регалии и высечь на граните имена кумиров первых лет советской власти.
31 августа 1918 года газета "Правда" сообщала: "В Александровском саду заканчиваются работы по удалению надписей на обелиске Романовых. На этом обелиске будут выгравированы имена всех видных революционеров. Совдепом на эту работу отпущено 150 тысяч рублей".
Впоследствии стелу включили в список памятников города, имеющих историко-художественную ценность. Правда, в 1940 году на его месте думали установить монумент Павлику Морозову, но с этим как-то не сложилось.
* * *
Не так давно москвичи стали замечать, что перед памятником в Александровском саду довольно часто стали собираться темнокожие. Это показалось странным. Выходцы из Африки регулярно назначают встречи возле памятника Пушкину, но это абсолютно объяснимо - до сих пор несколько африканских стран считают Александра Сергеевича своим, а не российским национальным достоянием. Но при чем здесь революционеры?
Побродив возле памятника и послушав африканские речи (а разговоры велись на русском и французском языках), я обнаружил следующее. Революционеры абсолютно ни при чем. И Пушкин - тоже. Дело как раз в первоначальном значении этого монумента - обелиск-то в честь трехсотлетия Дома Романовых.
Не так давно в Москве сформировался своего рода африканский монархический кружок. Его участники ни в коей мере не стремятся влиять на российскую политику - кружок скорее исторический. Но, конечно, вызван он нынешней ситуацией. Об этом рассказал один из основателей сообщества Пол Чарли:
- В последнее время в вашей стране участились случаи хулиганских нападений на людей с кожей другого цвета. Это не может нас не настораживать. Мы понимаем, что власти не имеют к этому никакого отношения, но чувствуем себя неуютно. Но еще раньше, когда у вас была советская власть, нам тоже было неуютно, правда, уже по вине вашей власти. Ведь она делала в Африке революции, а, по сути, сеяла междоусобную вражду. И только при царе к нам относились с уважением и могли предоставить гарантии нашей безопасности. А один из наших соотечественников даже стал вашим великим поэтом.
Для своих встреч члены кружка выбрали именно стелу 300-летия Дома Романовых - единственный, по сути, памятник царскому дому, переживший всю советскую эпоху. И, встречаясь в Александровском саду, темнокожие монархисты пьют русский квас из алюминиевых банок, обсуждают свои проблемы и тоскуют по далеким временам, известным им, увы, только из книжек.