У хозяина состоявшегося в Стокгольме саммита ЕС премьер-министра Швеции Йорана Перссона есть свой ответ: "Россия не европейская страна. Это страна-континент, расположенная на значительной территории Европы и Азии. Я не верю, что российские власти думают, что их страна станет членом Европейского союза... Принятие России привело бы к изменению характера ЕС". Тем не менее, преодолевая стесненные обстоятельства - времени в ходе визита-однодневки всегда в обрез, Владимир Путин убеждал 15 глав государств и правительств ЕС в том, что наметившийся проевропейский акцент во внешней политики России - это наш сознательный выбор на долгосрочную перспективу. Россия, хотя и не отказывается от "стратегического партнерства" с ближайшими соседями к востоку и к югу и отдает дань своей евразийской родословной, ощущает себя в первую голову европейской державой.
В узкопрактическом плане Россия заново открывает для себя Европу. Путинская дипломатия нащупывает именно здесь новые точки опоры, приобретающие исключительное значение по мере того, как шатается на холодном ветру виртуальное партнерство с США. В более широком контексте происходит то, что политолог Глеб Павловский называет "тотальной ревизией" Путиным внешней политики 90-х годов.
У нас появляется шанс перейти к более содержательному диалогу с Евросоюзом. Вот высказанное для нашей газеты мнение профессора Юрия Борко, руководителя Центра исследований европейской интеграции:
- Наши отношения вновь обрели динамику после почти двухлетнего полузастоя-полукризиса, вызванного сначала нашим дефолтом в августе 1998 года, потом новой войной в Чечне и неуверенностью Запада в том, каким образом пройдет смена власти в России. Новый старт в наших отношениях начался с общего политического диалога, установления личных контактов между Владимиром Путиным и западноевропейскими лидерами. За год климат взаимоотношений существенно изменился, сложились благоприятные условия для конструктивного обсуждения накопившихся проблем в экономических отношениях России и ЕС.
В пользу долгосрочной "оттепели" говорят следующие обстоятельства. Первое. Евросоюз отмечает заметный экономический рост в России. С партнером, у которого дела заладились и который, пусть даже скрипя зубами, начинает расплачиваться с долгами, общаться и приятнее, и выгоднее.
Второе. Становятся все отчетливее претензии Европейского союза самостоятельно формулировать и проводить полноформатную политику в области безопасности. ЕС готовится сам разбираться с конфликтами по типу косовского. Россия как поставщик миротворцев и просто как военная сила вписывается в это общее уравнение.
Наконец, третье. Личный опыт президента РФ - "немецкая глава" в его биографии и как следствие - более тонкое восприятие европейского образа мышления и менталитета.
Все это дает основание, например, французскому политологу Доминику Мойси делать умозаключение: "Похоже, интерес России к европейским делам и к ЕС становится более последовательным и глубоким, чем в последние годы".
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ ПРЕТКНОВЕНИЯ
На долю 15 стран ЕС приходится примерно 35 процентов внешней торговли России. Треть нашего экспорта - это минеральное сырье, еще треть - металлы и лес. Наша продукция машиностроения и высокотехничное оборудование практически не находят дорогу в Евросоюз, зато в обратном направлении поток не стихает: в этой категории соотношение поставок - один к 30. Евросоюз использовал против российских производителей 13 антидемпинговых процедур: убытки нашего бизнеса составляют около 250 млн. долларов в год. В марте 2000 года были сокращены на 12 процентов квоты на поставку металлопроката. Ущерб составил 40 млн. долларов. Добавим, что в разное время ЕС "тормозил" российские ситец и ковры. Остается неурегулированным допуск на рынки ЕС продукции ядерной энергетики России.
У европейцев свой перечень претензий к нам. Они обеспокоены низким качеством очистки сточных вод, в частности, указывают на Санкт-Петербург. Тревожит ЕС проблема экологической безопасности на Кольском полуострове.
Отдельный разговор о Калининграде. Правительство России готовит программу социального и экономического развития анклава, предлагает превратить бывший Кенигсберг в экспериментальную лабораторию, чтобы отработать форму взаимодействия между Россией и ЕС. Но здесь сплелся целый клубок проблем. Свобода передвижения грузов и людей: с вступлением Польши и Литвы в ЕС на границах опустится шлагбаум, и "челночный бизнес", питающий тысячи людей, сядет на мель. Нам нужна свобода транзита для всех видов транспорта, включая газо- и нефтепроводы, линии электропередачи, каналы телекоммуникаций. Или - рыболовство: дело не столько в том, что свой улов российским рыбакам выгодно прямо в море сплавлять польским коллегам, а потом эта рыба появляется на калининградских рынках и продается втридорога. Нужно учесть интересы российских рыбопромысловиков при включении рыболовных квот Прибалтики и Польши в общие квоты ЕС.
Или - снабжение энергией. Питание пока идет с "материка", планируется построить и собственную электростанцию. Тем временем Евросоюз предлагает подключить анклав к центральноевропейской энергосистеме. Но тут может сработать давний рефлекс: а вдруг ситуация изменится и энергетическая игла превратится в инструмент шантажа?
В этом случае проявится инерция старорежимного восприятия, синдром Берлинской стены, который выветривается, хотя и медленно. Способствует новому режиму доверия, к примеру, достигнутое согласие построить в калининградском анклаве два предприятия - по очистке сточных вод, впадающих в Балтику, и по повышению качества питьевой воды, рассказал посол Швеции в Москве Свен Хирдман. Расчетная стоимость двух объектов порядка 56 миллионов долларов США. Правительство Швеции в качестве жеста доброй воли, хотя и понимая свою прямую экологическую выгоду, решило безвозмездно передать России 15 миллионов долларов. Еще три миллиона на таких же условиях выделила Дания. Кредиты поступят от международных финансовых институтов, но под проценты.
СВЕТЛАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ
Подводных и надводных камней преткновения на пути диалога с ЕС предостаточно. Тем не менее Жильбер Дюбуа, заместитель главы представительства ЕС в Москве, который провел шесть лет в российской столице, счел нужным особо подчеркнуть в интервью "Труду":
- Мы говорим нашим российским партнерам: взгляните на светлую сторону расширения ЕС. Рядом с вами, прямо за порогом вашего дома, раскинется огромный потребительский рынок, где есть устойчивый покупательский спрос, где нет внутренних барьеров. Подумайте - единые таможенные правила, единые тарифы, а в скором времени и единая валюта. Это для вас шанс. И не забывайте, что в соглашении о нашем партнерстве (пусть сроки и не определены) упоминается создание зоны свободной торговли.
В Москве, по крайней мере, политологи настроены мажорно. Сергей Караганов, заместитель директора Института Европы РАН, так прокомментировал стокгольмскую увертюру в диалоге с Евросоюзом: "Направление на сближение с ЕС является пока самым успешным внешнеполитическим направлением России и личной деятельности Путина... Я думаю, что этот саммит действительно можно расценивать как определенную дипломатическую победу России и в первую очередь самого президента, его ближайшего окружения".
... Из прорубленного "окна в Европу" открывался вид на балтийский - и в целом европейский - оперативный простор, а названный в честь царя-реформатора город подкреплял 300 лет назад новообретенную гордость великороссов: "Отсель грозить мы будем шведу". Много воды утекло с тех пор под мостами через Неву, и сегодня именно Швеция выступает лоббистом региональных геополитических интересов России, предлагая ей одновременно и интеграцию в европейскую семью народов, и свое доброжелательное участие в процессе вступления России во Всемирную торговую организацию. Последнее, как выразился шведский премьер-министр Йоран Перссон, придало бы российской экономике "ту стабильность, прозрачность и предсказуемость, которые необходимы для инвестиций и экономического роста".
Все это не филантропия со стороны Евросоюза. За политикой "позитивного вовлечения" России стоят трезвый расчет и понимание взаимодополняемости всех деталей мозаичного полотна под названием "Европа". Но нужно "притираться" друг к другу. Стокгольмская "притирка" лишь один из предварительных этапов. Следующий этап - 17 мая, когда в Москве состоится саммит Россия - ЕС, который может стать если не "судьбоносным", то по крайней мере "духоподъемным".