ДЖЕММА ФИРСОВА: МОИМ ДОМОМ БЫЛА ВОЙНА

Главная Жизнь 01:01 29 Ноября 2005 4404

Актрису и режиссера Джемму Фирсову российские зрители старшего поколения помнят по ролям в фильмах "Война и мир", "Это сладкое слово - свобода", "Белая птица с черной отметиной", "Пани Мария". Но настоящее свое призвание она нашла в военной документалисти

Куликов Андрей

Напечатать

- Джемма Сергеевна, детские годы вы провели на фронте, в действующей армии, напомните, как так получилось?
- Отец был военным. Из Каунаса, где мы жили перед войной, нас эвакуировали буквально последним эшелоном. В эвакуации в Свердловске я заболела туберкулезом. Врачи сказали маме, что я выживу при условии, если будет нормальное питание. Отец был тогда начальником инженерных войск 11-й армии на Северо-Западном фронте. Он попросил разрешения у командующего фронтом привезти нас с мамой на фронт. Мама тут же пошла работать в штаб, и я забыла, как она выглядит. А меня постригли наголо, сшили гимнастерку, сапожки...
- То есть стали дочкой полка?
- Скорее, все-таки сыном полка. Думали, что я мальчик. Я прошла почти всю войну. Сначала Северо-Западный, потом 4-й Украинский, 2-й Белорусский фронты, закончилась для меня война в Кенигсберге. И там же прошли первые послевоенные годы. А так как до этого были все время дороги, землянки, чужие хаты, в Кенигсберге впервые появилось ощущение своего дома, сада. Хотя это, конечно, был не наш дом. И вот что очень странно: мне было мало лет, но я чувствовала, что в этом доме присутствует некто, кто был до нас.
- Почему выбрали такую необычную для женщины того времени профессию - режиссер-документалист и решили снимать о войне?
- Мне с самого начала в жизни было многое интересно. Еще в школе я выработала для себя программу самообразования, в которой все предметы были "посажены" на каркас истории. Если я изучала Древний мир, то параллельно проходила античное искусство, философию, историю науки. Когда очень рано прочла Толстого, мне стало интересно, что это было за время, в котором он жил, и я занялась той эпохой...
Отец был главным военным консультантом фильма "Секретная миссия", дружил с Михаилом Роммом, который бывал у нас дома. Ромм говорил, что режиссура - не профессия, а образ жизни: занимаясь ею, можно писать, рисовать, играть и самому ставить фильмы. Мне было 11 лет, и я решила, что это моя профессия, моя жизнь.
Один из первых фильмов, который мне предложили делать, был фильм о Дне Победы. Но когда я погрузилась в архивы, мемуары, а у меня под рукой, к счастью, была папина военная библиотека с воспоминаниями Черчилля, Монтгомери, Эйзенхауэра, наших военных, то поняла, что мне неинтересно делать фильм только о финале войны, интереснее проследить, как кончаются войны и меняются отношения между союзниками. Работая с военной хроникой, я узнавала места, которые мы в 45-м проходили с нашими войсками в Польше, Германии, Пруссии. В результате получилось четыре часовых фильма - сериал "Зима и весна сорок пятого". Впервые в нашем кино я сделала фильм не о Великой Отечественной войне, а о второй мировой. После этого фильма другого пути для меня уже не было. Да и война ведь была моим "домом".
- С Владиславом Микошей, фронтовым оператором, режиссером и писателем, вы производили впечатление не только красивой, но и счастливой семейной пары. А как познакомились?
- В том, как мы познакомились, есть какая-то мистика. Еще на первом курсе наш педагог-режиссер Арша Ованесова рассказала нам об операторе, которому принадлежат лучшие кадры в ее картинах. У меня, помню, сразу же мелькнула мысль: "Это мой человек!" Я тогда еще посмеялась над собой.
Не знаю, кто в кого из нас первый влюбился. Мне он сразу был интересен как человек, личность. А когда узнала о его удивительной судьбе (он ведь прошел всю войну, снимал кинохронику, находясь в самом пекле боев, был участником обороны Одессы, Севастополя, откуда его раненого вывезли на подводной лодке), то я стала уговаривать его написать книгу воспоминаний о войне, заняться режиссурой. Он принес мне свои дневники, начал писать первую книгу, делать фильмы. Потом мы поняли, что не можем друг без друга.
- Почему вы ушли из игрового кино, перестали сниматься?
- Я не уходила из кино как актриса, потому что и не приходила туда в этом качестве. Еще когда я поступала на режиссерский факультет на курс Довженко, меня буквально за руку притащила к Бибиковой и Пыжову их ассистентка. Видимо, в тот год у них не было таких типажей, и мне предложили поступать на актерский факультет вне конкурса. Я отказалась, хотя уверенности в поступлении на режиссерский не было никакой. Так что выбор я сделала сразу. А снималась в кино в основном у своих друзей-режиссеров, когда было время между моими фильмами.
- Но зрители все равно воспринимают вас как актрису...
- Может быть. До последнего времени, к моему удивлению, меня узнавали даже по фильму Рошаля "Сестры", хотя я там вообще снялась в нескольких эпизодах. И очень-очень давно.
- Тем не менее вы в конце концов и любимую документалистику оставили, чтобы заняться проблемами экологии. Почему?
- Когда случилась чернобыльская авария, я была художественным руководителем студии документальных фильмов "Экран" на телевидении. И когда написала заявление об увольнении, все посчитали, что я собралась делать очередную картину. Но тогда как раз началась дикая ложь про Чернобыль. И самое страшное - пролегла пропасть между учеными и журналистами. Ученые не могли объяснить нормальным человеческим языком, что происходит, а журналисты не в силах были это сделать из-за своей некомпетентности. Даже Алесь Адамович допускал в своих прекрасных статьях грубые ошибки. Тогда я и поняла, что мне придется стать мостом между теми и другими.
Мы создали "Союз Чернобыль", научный экспертный совет. В своем заключении я тогда написала, что ложь центра по отношению к республикам, пострадавшим от аварии, может привести к распаду Союза. Но на это тогда не обратили внимания. Потом меня назначили руководителем экспертной группы по непосредственным причинам аварии. Экспертиза проводилась в рамках горбачевского Верховного Совета. И я ушла из кино, потому что поняла: в тот момент это было важнее. За несколько лет до Чернобыля я уже сделала фильм "Предупредите об опасности" - об опасности ядерной войны, а теперь убедилась, что "мирный атом" не менее опасен, чем военный.
- Хотели бы вы сейчас снять документальный фильм?
- Нет, видимо, я эту школу окончила. Я убеждена, что человек задуман Господом на большее, чем одно какое-то дело. В своей жизни я через многое прошла. В последнее время работала над программами сохранения и развития российских музеев. Как же это интересно! Мне безумно жаль тех, кто всю жизнь занимается одним и тем же. Скучно это...
- Как вы относитесь к тому, что наша хроника, наши архивы вывозятся на Запад?
- Двояко. Потому что то разгильдяйство, с которым мы относимся к своим раритетам, ни с чем несравнимо. К сожалению, сегодня на сто процентов можно быть уверенным в том, что будет сохранено только то, что вывезено на Запад. Это больно, горько, страшно, но это факт. На Центральной студии документальных фильмов был уникальный архив кинохроники не только отечественной, но и зарубежной. Представляете, какая это ценность! Когда Центральная студия документальных фильмов гибла, мы с Владиком пришли туда и увидели страшный разгром, на полу валялись жестяные коробки с пленкой. Вот и все. Мы эту фильмотеку утратили.
- Вы прекрасно выглядите, намного моложе своих лет. Может быть, поделитесь секретом того, как сохранить красоту?
- Да что вы, о какой красоте можно говорить в моем возрасте? Все как у машины: пока работает - не ржавеет. Нужно жить тем, что тебе интересно. Не идти на компромиссы с совестью, никому не завидовать, не думать, что тебе чего-то недодали. Я просто очень счастливый человек.

Напечатать

Жизнь 00:03 / 11 Октября 2024 10254

Охота на ведьм

У россиян бешеный спрос на услуги колдунов, тарологов и нумерологов

Ирина Хмара, спецкор «Труда»

Труд

Фото: © Voller Ernst / Hermann Fuss, globallookpress.com

В Госдуме предложили карать по закону любителей навести порчу или приворожить любимого. Депутатов вдруг озаботило, что народ к колдунам, тарологам и нумерологам валом валит, спрос на их услуги бешеный —...