Книга с интригующим названием "Следственное дело В.В. Маяковского", выпущенная всего пятитысячным тиражом и представляющая коллективный труд сотрудников Государственного музея Маяковского, несомненно, привлечет внимание читателей, так как в ней собраны все документы и воспоминания современников, касающиеся трагедии, свершившейся 75 лет назад.
Разговоры о том, что "певец революции" не сам застрелился, а его застрелили, до сих пор ходят в разных кругах, а исследователи творчества Маяковского так и не придут к единому мнению о том, кто виноват в гибели поэта: любимые женщины, которые не ответили ему взаимностью, или сложившаяся вокруг него общественная атмосфера, или иные причины?
После внимательного прочтения этой книги, на две трети состоящей из архивных документов музея Маяковского, включая дело N 50 о самоубийстве поэта, начинаешь понимать, что последний год жизни для него оказался тем роковым "узлом", который он так и не сумел развязать. Поэтому решил разрубить его... К такому выводу приходишь, читая документы уголовного дела, записи протоколов допросов близких Маяковскому людей. И потому его последняя весна 1930 года предстает зримо и конкретно, как в документальном кино.
Отмечая свой 20-летний творческий юбилей большой выставкой, Маяковский натолкнулся на стену равнодушия со стороны товарищей по перу, а на спектакль "Баня" в Театре Мейерхольда никто из них не пришел, да и критика обошла его вниманием. Исповедальная по интонации поэма "Во весь голос" тоже осталась в числе незамеченных. Правительство не удосужилось отметить творческие заслуги пролетарского поэта. Маяковский почувствовал себя в вакууме. Как писал в то время автор статьи "Во весь голос" Лев Никулин: "Фурии одиночества грызли этого сильного, прикрывающегося иронией человека".
Для деятельного, энергичного В.В. одиночество было страшным уделом. От этого его мощный организм начинал давать сбои, Маяковский постоянно болел, у него даже стал пропадать голос, что было особой драмой для пропагандиста своей поэзии. Ведь неслучайно он говорил: "Меня больше слушают, чем читают".
На личном фронте у Маяковского тоже все складывалось не лучшим образом. Продолжая жить на двух квартирах: в Гендриковском переулке вместе с четой Брик под неусыпным вниманием Лилии Юрьевны и на Лубянке, где он ежедневно встречался с актрисой первой студии МХАТ Норой Полонской, Маяковский долго не мог пережить замужества Татьяны Яковлевой, которой он посвятил известное стихотворение "Письмо к Татьяне Яковлевой". Привыкнув завоевывать женщин с первого взгляда и не зная отказа, он вдруг открыл, что ни одна из его возлюбленных не хочет связывать с ним свою жизнь. Даже Полонская, которая оттягивала объяснение со своим мужем актером Михаилом Яншиным. Примечательно то, что на первом допросе она отрицала интимную связь с Маяковским, но в 1938 году, то есть спустя восемь лет после его самоубийства, писала, что была беременна от него и делала аборт. Что под разными предлогами убегала из дома, чтобы встречаться с В.В. в его "квартире-лодочке" или в кафе, где он ожидал ее часами, несмотря на кривые усмешки официанток...
Читая эти признания, начинаешь глубже осознавать, насколько было плохо Маяковскому, чувствующему себя лишним на "празднике жизни". Нельзя забывать, что он был страшно мнительным человеком, и если его обижали, то надолго впадал в тоску. Поэтому всегда находившийся у него под рукой заряженный пистолет оказался тем самым "чеховским ружьем", которое должно было раньше или позже выстрелить. Однажды Маяковский уже стрелялся из-за Лилии Брик, но произошла осечка, и это его спасло. А 14 апреля 1930 года пуля прошла через самое сердце поэта, и жизнь его оборвалась. Наверное, кто-то скажет, что это была легкая смерть, но как же надо было глубоко страдать и мучиться, чтобы решиться на такой шаг...