- Андрей, вы родились в театральной семье, ваш отец был поистине народным любимцем, ваша мама до сих пор работает в литературной части Ленкома. Перед вами когда-нибудь вставал вопрос: быть или не быть актером?
- Я вырос за кулисами, как все актерские дети хорошо представлял, что такое театр, и другого пути для себя не видел. Но поначалу, как у всех бедовых пацанов, у меня была заветная мечта - то стать военачальником, то космонавтом, то моряком и так далее, в зависимости от того, какие смотрел фильмы. Занятия в школе меня совсем не прельщали. Уроки учил от случая к случаю. Отсюда плохие отметки, за что не раз получал нагоняй от родителей.
- В своей книге "Письма к сыну" Евгений Павлович писал: "У нас в семье такие отношения, что можем и поругаться, и поплакать, но злобы это не несет, и ты у нас ранимый, нервный, самолюбивый бесконечно, но все равно очень добрый".
- Да, я чувствовал любовь родителей, но в юности все сказанное взрослыми воспринимается как нравоучение, занудство. Это уж потом мы начинаем понимать, насколько они были правы, а время не повернуть вспять. Своего сына я тоже стремлюсь оградить от каких-то ошибок, но при этом вижу, что он вроде бы слушает меня и не слышит...
- Говорят, родителей не выбирают, но вам, по-моему, сильно повезло в этом смысле.
- В детстве я долго не понимал, что мой отец - великий актер, поэтому вел себя крайне глупо. К примеру, идем мы с ним по улице и все на него смотрят, мне же становится страшно неловко, поэтому я стараюсь отстать от него, иду поодаль. Только в студенческие годы у меня появилось восприятие отца как большого актера и поэтому стал прислушиваться к его советам, наблюдать за ним на спектаклях. Ведь он никогда не делал себе никаких поблажек, даже когда был нездоров. Может, тем самым и укоротил себе жизнь...
- Зная, сколь трудна актерская профессия, Евгений Павлович никогда не отговаривал вас от сцены?
- Когда я решил поступать в театральный вуз, папа не говорил "да" или "нет", но, когда я поступил, был рад. После чего я долгое время "преследовал" в Вахтанговском училище руководителя нашего курса Аллу Александровну Казанскую с вопросом: "Вы меня по блату взяли?". Поначалу она отмахивалась, а потом сказала: "Что ж вы так неуважительно ко мне относитесь?" Мне же было страшно представить, что мой отец мог ходить и просить за меня. Конечно, это мои домыслы, не такой он был человек.
- А когда вас приняли в труппу Ленкома, где уже работал Евгений Павлович, то как себя повели?
- Я подошел к Марку Анатольевичу Захарову и попросил его ввести меня на роль Сальникова в спектакль "В списках не значился". На что он ответил: "Не надо начинать свою карьеру с ролей, которые до этого были талантливо сыграны другими актерами". Это было правильно, но он-то не знал о моей давнишней мечте сыграть в этом спектакле, запавшем мне в душу еще с юности. В конце концов я сыграл в нем и был счастлив, когда после окончания спектакля в зале прозвучали аплодисменты.
- И с тех пор у вас все шло гладко?
- Не так гладко, как хотелось бы. Например, съемки фильма "Обыкновенное чудо" до сих пор вспоминаю с дрожью. Марк Анатольевич пригласил меня на роль ученика Охотника. В то время у меня были студенческие каникулы, и я приехал, прервав свой отдых с друзьями. После трех дней честной работы засобирался обратно и вдруг услышал от Захарова, что должен задержаться по производственным причинам. А у меня уже обратный билет на руках, и все мысли об отдыхе. Поэтому заявил: "Никак не могу. У меня дела!" Мне кажется, именно с того момента я сильно подпортил себе карьеру... Хотя, скорей всего, Захаров давно забыл про тот случай.
- Но вы-то сами сделали какие-то выводы для себя?
- Да, со временем научился не обижаться на замечания коллег, более критически относиться к себе и стараться никого не винить в своих неудачах. Однажды отец сказал мне: "Если ты надеешься обойтись без синяков и шишек, оставь это дело, не начиная... И важнее всего, Андрюша, подготовь свой дух. Как к полету в космос - готов и все!" На самом деле очень трудно бывает смириться с тем, что ты уже опытный артист, со званием, а по-прежнему должен в спектакле "Юнона" и "Авось"выносить стол в роли слуги. Нет, я не ропщу, у нас в театре примерно так, как в старом МХАТе: сегодня ты играешь короля, а завтра - "кушать подано". Однако актерские амбиции все равно дают о себе знать, и их надо постоянно усмирять. И тем не менее сознаюсь вам честно: я весь день хожу счастливый, когда знаю, что вечером предстоит играть любимого Керубино в спектакле "Безумный день, или Женитьба Фигаро" или что завтра у меня состоится репетиция нового спектакля "Полет над гнездом кукушки", в котором я занят. А скоро выйдет телефильм "Есенин", в котором я играю друга великого поэта.
- По-вашему, актер должен постоянно преодолевать свои комплексы?
- Конечно. Может, я и не прав, но, как мне кажется, многие мои комплексы рождались оттого, что я, работая рядом с папой, чувствовал себя "маленьким". Вообще, это сложная тема: знаменитый отец и его сын. Помню, как во время съемок того же "Обыкновенного чуда" я был предельно зажат, не мог даже сесть нормально. Андрей Миронов учил меня: "Ты ноги-то расслабь. Согни их". После этого мы вновь встретились с папой на съемках "Время семьи Конвей" - и опять та же картина, я как деревянный. После чего сказал ему: "Больше мы вместе сниматься не будем". Ушел в армию. Отслужил в танковых войсках. Считаю, поступил правильно, потому что армия - это серьезное испытание для каждого мужчины.
- Как вы пережили уход отца?
- С его уходом из жизни мне показалось, что мир из разноцветного превратился в черно-белый. Раньше я не думал о заработке, в основном был сосредоточен на творческих делах. А тут все надо было решать самому, заботиться о маме, которой было намного труднее, чем мне... Если бы не театр, я вообще не знаю, как бы мы справились с навалившейся бедой.
- О подобных бедах часто рассказывает телепередача "Болезни нет", которую вы ведете...
- Когда ко мне в студию приходят знаменитые актеры и начинают рассказывать о том, как они победили горе, недуг, то тем самым они вселяют надежду в тех, кто потерял веру в свое выздоровление. Так, замечательная актриса Римма Маркова рассказывала о своем не менее знаменитом брате Леониде Маркове, у которого был рак. И она, ухаживая за ним, поняла, что можно бороться и с этим страшным заболеванием. Другая известная актриса Елена Цыплакова в тяжелейший период своей жизни многие свои болячки вылечила молитвами. Когда она это рассказывала, я вспомнил, как папа с инфарктом лежал в Германии, а я ходил под окнами больницы и молился. Наверное, мои молитвы дошли до Бога, и папа прожил еще пять лет. После этого я принял обряд крещения.
- В книге, о которой мы уже напоминали, ваш отец пишет: "Ничего не бойся, сынок. Я стану за твоей спиной, как живой лес, как старый дуб раскину руки; как орел подставлю крылья тебе".
- Я это постоянно ощущаю и в то же время понимаю: если не буду работать над собой, не буду совершенствовать себя, то ему будет стыдно за меня. Однажды в Библии я прочитал: "Чтобы увидеть дно, надо очистить источник". Это выражение понравилось мне, и с тех пор я всегда вспоминаю о нем, перенося на взаимоотношения между людьми. К примеру, я не могу понять, как можно сердиться по пустякам и, скажем, не договориться о парковке автомашины или выгуле собаки в собственном дворе. Перво-наперво надо поставить себя на место другого человека и таким образом понять его. Не шипеть на него, не злиться, а просто понять. Не зря же папа говорил: "Злой человек ничего не может сделать в искусстве, потому что в этом случае пропадает высшая объективность, которая держится на добром отношении к людям. Художнику в первую очередь нужен добрый глаз".
- А у вас добрый глаз?
- Надеюсь. Иначе бы не сохранил наивность и жизнелюбие, так необходимые актеру. Но при этом, надо сказать, верю в судьбу и никогда ее не подстегиваю. Отец тоже был неторопливым человеком и часто наставлял меня: "Не спеши, сынок, жизнью надо наслаждаться". Теперь я то же самое говорю своему сыну, которого зовут, как и его деда, - Евгением.