После автобиографического фильма "101 километр", имевшего изрядный фестивальный успех, собирался снимать продолжение своей исповедальной хроники. Но вторую часть задуманной трилогии - картину "Здравствуй, столица!" - закончить уже не успел, работу доведут до конца его коллеги, друзья...
Это была очень дорогая для него лента. Сужу как очевидец - мне довелось побывать у него на съемках и даже сняться по дружбе в небольшом эпизоде фильма. Главный герой картины Севка - это, конечно, сам Леонид Марягин, каким он был на заре своей мятежной юности, в конце 50-х - начале 60-х годов. Вчерашний морячок, а в еще более далеком прошлом - подмосковная шпана, Севка появляется в Москве, чтобы "завоевать" столицу, стать знаменитым писателем. Но легкомысленная фортуна забрасывает главного героя (читай, самого Марягина) на "Мосфильм". Кино отныне станет для него жизнью, призванием, судьбой, ради него он отвергнет все соблазны, которые только может подарить столица...
Леонид Марягин не был изнеженным баловнем судьбы. До того, как получить первую самостоятельную постановку, он прошел все мыслимые и немыслимые кинематографические университеты: успел поработать лаборантом ВГИКа, осветителем, ассистентом режиссера, вторым режиссером, режиссером дубляжа, режиссером Новосибирского телевидения... Для него не существовало понятия "черной работы" - двухминутный сюжет для киножурнала "Фитиль" он снимал с таким же вдохновением и азартом, как и свои широко известные ленты "Про Клаву Иванову", "Моя улица", "Двое в пути", "Вас ожидает гражданка Никанорова", "Вылет задерживается", "Враг народа - Бухарин", "Троцкий"... Возможно, среди его фильмов нет высоких шедевров - тех, что изучаются в киновузах, но и картин пустых, необязательных, стыдных, сделанных для заработка или для того, чтобы угодить начальству, у него тоже нет. Другими словами, широкий магистральный проспект он в кинематографе не проложил, но свою тихую улочку построил, досконально обжил ее сам и населил такими разными и колоритными, интересными героями...
Находясь одно время в многолетнем простое, живя очень скудно, он отвергал многочисленные предложения запуститься с каким-нибудь бандитским "сериалом", считая это изменой себе, своим принципам. Ведь среди его учителей были такие корифеи режиссуры, как Иван Пырьев, Михаил Ромм, Леонид Луков, Александр Довженко... Они учили его нравственной требовательности, профессиональной взыскательности, человеческой щепетильности.
- Ну, заработаешь на телесериале денег, так ведь стыда на долгие годы не оберешься, - говорил он мне во время дружеской посиделки за чашкой чая (напитки покрепче он из своей жизни в последние годы напрочь исключил). - Нет уж, лучше я выжду, но поставлю свое, кровное, выношенное. Дети у меня выросли - сколько мне надо одному тех денег - даже с учетом моих, извини, донжуанских замашек? Их я как-нибудь заработаю, не замарав свое честное имя.
Когда не было средств для реализации кинематографических проектов, Марягин не сидел без дела. Преподавал во ВГИКе, писал книги, публиковался в периодике - чаще всего в "Труде", который ценил за объективность, не конъюктурный подход к противоречивым жизненным явлениям. У нас в газете Леонид Марягин одно время был непременным участником телерейтинга, на страницах "Труда" он напечатал свои блистательные мемуарные очерки об Олеге Дале, Петре Алейникове, Михаиле Ромме, Юрии Олеше, Леониде Утесове, Борисе Андрееве... Обещал после окончания съемок подкинуть еще что-то новенькое. Увы, уже не подкинет...
Повинуясь загадочному импульсу, набрал вчера, накануне сороковин, номер его телефона. Услышал на автоответчике до боли знакомый голос: "Здравствуйте, я не могу подойти к телефону, но я вам обязательно перезвоню".
Горько. Очень горько.