В этом ведомстве считают, что 12 киношедевров в год вполне достаточно
В Минкульте повеяло свежими ветрами. Впервые за последние десятилетия здесь провели открытый конкурс на получение средств из бюджета. Раньше – чего скрывать – эти дела решались келейно, в тиши кабинетов. Не случайно среди кинематографистов еще недавно бытовало стойкое убеждение, что финансирование того или иного проекта зависит от величины «отката» хозяину чиновного кабинета. Не то сегодня. Минкульт сформировал авторитетную экспертную комиссию, в которую вошли известные мастера нашего кино, они-то и решали, кому отрезать ту или иную долю бюджетного пирога.
Четыре дня кипели страсти на этом захватывающем действе, именуемом новомодным зарубежным словом «питчинг». Авторы будущих фильмов в течение десяти минут должны были убедить высокую комиссию, что именно их проект самый важный, самый значимый для судеб отечественного кино. И именно он нуждается в государственной поддержке. Не все оказались готовы к этой непривычной процедуре. Например, Валерия Гай Германика прочитала свою речь по бумажке, а в финале даже разрыдалась от переполнявших ее чувств. Но волновалась она зря: комиссия ее проект «Ночник» по сказкам Андерсена поддержала, учтя не только эмоциональную температуру выступления модной кинодивы, но и качество сценария, ориентированного на семейный просмотр, с которым члены комиссии имели возможность ознакомиться заранее.
Гай Германика боролась за грант в самой, пожалуй, главной номинации – «авторские полнометражные фильмы». Здесь в финал вышло порядка 30 заявок, но среди победителей оказалось только 12 названий. Это такие перспективные замыслы, как социально-философская драма «Левиафан» Андрея Звягинцева, биографические ленты «Чайковский» и «Маяковский» в постановке, соответственно, Кирилла Серебренникова и Александра Шейна, экранизация классической тургеневской пьесы «Месяц в деревне» в прочтении Веры Глаголевой, историческая фреска о событиях Первой мировой войны «Батальон смерти» в постановке Дмитрия Месхиева, альманах «Четыре сезона», новеллы для которого снимут Федор Бондарчук, Роман Прыгунов и братья Бусловы, религиозно-мистическая драма «Спасение» в интерпретации Ивана Вырыпаева, еще ряд интересных проектов, получивших в итоге финансовую поддержку от 30 до 60 млн рублей.
Сенсацией, или, если угодно, антисенсацией питчинга стало то, что государственную поддержку не получили замыслы таких известных режиссеров, как Павел Чухрай, Александр и Андрей Прошкины, Юрий Кара, продюсера Валерия Тодоровского. А отказ Минкульта в финансировании уже набравшего скорость проекта Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр», повествующего о предвоенных и военных годах, вызвал даже международный скандал: немецкие фонды, выделившие деньги на этот совместный фильм, грозят отозвать свои средства, коль скоро Россия не заинтересована в этой перспективной копродукции. Еще ряд проектов, над которыми тоже работали известные режиссеры, комиссия рекомендовала включить «в резерв». И чем это в финансовом плане грозит «резервистам», на сегодняшний день доподлинно неизвестно.
Честно говоря, не думаю, что проекты «забаллотированных» режиссеров отличаются в худшую сторону от заявок, получивших государственную поддержку. Дело, думаю, в элементарной ограниченности выделяемых на кинематограф средств, и в этой ситуации «пряников сладких», сиречь денежных грантов, попросту не хватает на всех. Но если в нашем кино из-за нехватки средств будут простаивать «проброшенные» Минкультом мастера уровня Александра Прошкина («Холодное лето пятьдесят третьего…», «Искупление»), Павла Чухрая («Вор», «Водитель для Веры»), Андрея Прошкина («Орда»), Валерия Тодоровского («Мой сводный брат Франкенштейн», «Стиляги»), Александра Миндадзе (сценарист всех фильмов Вадима Абдрашитова и режиссер своих собственных фильмов «Отрыв» и «В субботу»), Юрия Кары («Завтра была война», «Мастер и Маргарита»), Александра Котта («Брестская крепость»), то наше кино никогда не выберется из трясины застоя.
Еще недавно в нашем кино ежегодно производилось порядка 100 фильмов. В последние годы в связи с реформой киноотрасли количество снимаемых картин уменьшилось до 70–80 наименований. При этом Министерство культуры неустанно печется о доле российского кино в прокате, которая составляет всего порядка 14%, требуя резко поднять эту планку. Но она объективно не может быть выше при таком мизере производимых лент. За последние летние недели, например, в прокат не вышло ни одной российской ленты – не потому, что их «не пускают» зловредные прокатчики, а потому, что их нет физически. В то время как голливудский конвейер работает бесперебойно и зимой и летом, выбрасывая ежегодно на наш рынок порядка 350 лент! Вот они и оккупируют 80% экранного пространства.
Во Франции, на которую мы так любим ссылаться и которая успешно конкурирует с Голливудом, снимается порядка 200 картин в год, то есть в три раза больше, чем у нас. Так что пока мы не нарастим число снимаемых фильмов до 150–200 единиц, пока в работе не будут задействованы все имеющиеся у нас мастера и перспективные дебютанты, пока кино не станет в России по-настоящему масштабной индустрией, – никакие питчинги нас, увы, не спасут.