Не дает покоя судьба этого, без преувеличения, великого гражданина. Весной 2002 года умер один из История жизни собирателя Русского музея сопоставима разве что с судьбой Павла Третьякова. Но если московский подвижник создавал галерею за собственные деньги, руководствуясь личным вкусом и семейным бюджетом, то Пушкареву приходилось каждый рабочий день проводить в борьбе с чиновниками, с равнодушным государством.
В конце 70-х Пушкарева все-таки изгнали из родного Ленинграда. Властям помог с ним расправиться вхожий в партийные кабинеты художник, чьи работы Пушкарев отказывался приобретать для музея. Москва приютила ценного специалиста. Десять лет руководил он Центральным Домом художника, превратив его в оазис высокой культуры. Но и в столице нашелся художник из начальствующих, которому не приглянулся принципиальный Пушкарев. Надо ли говорить, что, лишившись хозяина, оазис скоро превратился в ярмарочное заведение, а художники без Пушкарева осиротели. Закончил многотрудное и благородное поприще хранитель культурного наследия в Российском фонде культуры, закладывая основы Музея современного искусства.
Весной 2002 года мы прощались с Василием Алексеевичем в церкви св. Николая в Толмачах, где когда-то отпевали Третьякова. Пришло немало художников, искусствоведов, музейных работников, реставраторов, писателей и кинематографистов. Но не было среди них ни одного официального представителя Министерства культуры, Академии художеств и Союза художников. Не приехали и руководители Русского музея, живущего за счет того богатства, что вложил в его фонды бывший директор.
В тот день в Петербурге проходила общая конференция "Интермузея", объединяющего все музеи страны. Можно ли себе представить, чтобы в дореволюционной России из сотен участников собрания не отправили бы делегацию проститься со своим выдающимся коллегой? У гроба дорогого человека, с которым мне посчастливилось работать и дружить, я сказал, что мы обязаны установить мемориальные доски на доме, где жил Пушкарев и в холле Русского музея, хотя имена таких созидателей обычно присваивают их детищам.
Четыре года пытаются руководители Министерства культуры и Российского фонда культуры преодолеть сопротивление петербургских чиновников и дирекции Русского музея. "В плеяде знаменитых людей, прославивших Санкт-Петербург в XX веке, имя Василия Пушкарева стоит рядом с именами Д. Шостаковича, А. Ахматовой, Ж. Алферова, Е. Мравинского, Н. Черкасова, Н. Сергеева и Г. Товстоногова", - говорится в письме Никиты Михалкова к губернатору Валентине Матвиенко. Губернатор дает указание подчиненным выполнить просьбу известного кинодеятеля, а вместе с ним прислушаться к Ирине Антоновой, Николаю Скатову, Дмитрию Сарабьянову, Валентину Янину, Дмитрию Жилинскому и другим уважаемым людям, чьи имена стоят под коллективным письмом. Но чиновники от культуры и лично директор Русского музея господин Гусев "героически" держат оборону. Почему?!