Обозреватель «Труда» увидел в постановке желание осовременить «большой оперный стиль», которое пока не привело к гармоничному результату.
Наверное, неслучайно театр пригласил ветеранов Большого — бывшего главного дирижера еще советского ГАБТа Александра Лазарева и бывшего главного художника Валерия Левенталя. Был бы жив третий член знаменитой троицы — Борис Покровский, вероятно, позвали бы и его. Честь заместить великого режиссера выпала Александру Тителю. Видимо, расчет делался на то, что постановочная команда сможет поддержать традиции «большого стиля» и одновременно придать им новую динамику. Это намерение угадывается в работе сценографа Валерия Левенталя. Художник выстраивает строгие геометрические контуры-символы: крутые речные берега, сверкающий треугольник волжской (дело происходит в Нижнем Новгороде XV века) воды между ними.
Увы, в режиссуре Александра Тителя волшебства не случилось, и дух Бориса Покровского, славившегося «полифонией» массовых сцен, ему возродить не удалось. Впрочем, поблагодарим режиссера уже за то, что он в своей «концепции» не поддался модному поветрию — любую русскую оперу, имеющую хоть сколько-нибудь политический замес, переносить в антураж XXI века. Хотя оцените соблазн: князь притесняет подданных, народ возмущается, дьяк-мракобес строит интриги против народной любимицы... Продвинутые постановщики не преминули бы вывести на сцену ОМОН, а Настасье придать портретное сходство с Чириковой. Титель от этого воздержался — но тем его заслуги, похоже, и ограничиваются. Массовка первого действия на берегу Волги получилась изрядно статичной. А там, где режиссер пытался изобрести что-то оригинальное, эти «находки» вызывали большие вопросы. Чего стоит хотя бы назойливо повторяемый лейтмотив — вынесение главной героини на сцену на руках некоего миманса в сером. Понятно — любимица народа, но не до такой же степени.
Александр Лазарев сделал многое, чтобы оживить неровную по качеству партитуру. Запомнились мощью симфонические вступления ко всей опере и к четвертому действию. Неплохую работу представил Валерий Алексеев (Князь), в чьем баритоне вкрадчивость сменялась драконьей яростью. Образ мстительной Княгини создала обладательница могучего, хотя не очень ровно звучавшего меццо-сопрано Елена Манистина. Удача — роль злобного дьяка в исполнении опытнейшего Владимира Маторина — мастера смачного актерского шаржа. Главный же козырь первого состава — богатое сопрано исполнительницы главной роли, красавицы Анны Нечаевой. На этом фоне неудачей показался «лемешеватый» в смысле елейной слащавости, но лишенный лемешевского объема и красоты тенор Всеволода Гривнова (Княжич). Впрочем, судя по тому, что на каждую из главных ролей заявлено до трех солистов, у Большого сейчас неплохой исполнительский резерв.
Иными словами, «низы готовы»: театру, после долгого перерыва обретшему большую сцену, есть с кем идти вперед. Проблема в том, готовы ли вести свое артистическое воинство «верхи», есть ли у нынешнего руководства труппы выработанная программа? Судя по тому, что еще пару месяцев назад гендиректор на просьбу назвать премьеры ближайшего сезона ответил отказом, ее нет.